…И тогда парень в черной спортивной кожаной куртке, какие носят гонщики, постриженный военным ежиком, в черном шарфе, завязанном высоко на шее, парень, которого Шеветта до этого ни разу не видела, возник перед Карсоном.

– Ошибочка, – послышалось ей, сказал этот парень. Он что-то извлек из кармана, проговорив: – На тебя не рассчитывали.

И выстрелил в Карсона, прямо в упор, не целясь.

Звук был негромким, совсем негромким, больше похожим на «фьюить» большого пневматического молотка, и сопровождался желто-синей вспышкой, и Шеветта потом никак не могла с уверенностью сказать, что видела это, хотя и знала, что видела: Карсона отбросили в сторону тысячи фут-фунтов энергии, жаждавших успокоиться в его теле.

Картина эта не закрепилась в памяти, она смазалась, о чем Шеветта не сожалела.

А еще она была благодарна, хотя совсем по другим причинам, Тессе, которая из будки под потолком вырубила свет.

53

Знаешь, я не могу тебе позволить выскользнуть из моих объятий [133]

Райделл понял, что это за хлопок: инфразвуковая пуля, через глушитель, который тормозит ее, выпуская излишки расширяющихся газов вспыхнувшего заряда, но начальная скорость все равно остается достаточной, и сила удара в точке попадания…

Он понял это, несмотря на острую боль в боку, будто ему засунули раскаленное железо между ребер; понял, несмотря на шок (он в буквальном смысле слова был в шоке, даже в нескольких смыслах) от встречи с Шеветтой (этим новым вариантом Шеветты, с совсем другой стрижкой – примерно такой он всегда представлял ее в фантазиях). Он понял это в темноте, наступившей после смерти (вне всяких сомнений) этого мужика – кем бы он ни был, – который пришел по Шеветтину душу, которого он свалил с ног и который встал и, судя по всему, вогнал часть его сломанного ребра в диафрагму. Райделл узнал звук выстрела и мысленно ухватился за него, только по той причине, что глушитель означал: «шарф» – тренированный профессионал, не какой-нибудь ресторанный espontaneo[134].

В первые мгновения темноты Райделл понял, что у него есть шанс: если «шарф» действительно был профи, то шанс имелся. Пьяница, псих, любой обычный бандюга в кромешной тьме бара стал бы палить наугад. Профи всегда постарается свести на нет случайность.

Случайный фактор был довольно высок: шум все еще не разошедшейся толпы, крик Шеветты. Толпа визжала, напирала и билась, чтобы протиснуться в двери. Райделл понял, что дело плохо и чревато последствиями; одно время он подрабатывал охранником на концертах и видел, как трупы счищают с барьеров.

Он старался стоять потверже, уговаривая боль немного уняться, и ждал следующей атаки «шарфа».

Куда делась Рэй Тоэй? Она должна была высветиться во тьме, как сияющая вывеска кинотеатра.

Но она ослепительным столбиком взмыла из-за плеча Райделла и ринулась туда, где стоял «шарф», – больше похожая на комету, чем на фею, и угрожающе сияя. Она дважды стремительно обогнула голову «шарфа», и Райделл увидел, как тот отбивается от нее пистолетом. Словно шар серебристого света, она двигалась так быстро, что в глазах Райделла рябило. «Шарф» пригнулся, когда она влетела ему прямо в глаза; он завертелся на месте и ринулся влево. Райделл завороженно смотрел, как сфера, чуть разгоревшись, со свистом несется по периметру бара, будто холодная бледная шаровая молния; люди стонали, ахали и визжали, когда она пролетала над ними. Над свалкой у самых дверей, там несколько человек уже валялись без сознания; а Шеветты не было видно.

Рэй-сфера нырнула вниз, на середину бара, и Райделл увидел Шеветту, на четвереньках ползущую к двери. Он бросился к ней, хромая, его ребро, казалось, вот-вот лопнет от боли, нагнулся, схватил ее и вздернул на ноги. Она вырывалась.

– Это я. – Нереальность происходящего его потрясала – он снова встретил ее здесь, на мосту, при таких обстоятельствах. – Это я, Райделл.

– Какого хрена ты здесь делаешь, Райделл?

– Убираюсь вон.

Еще одна яркая вспышка и пневмомолоточное «фьють!» совпали во времени. Райделлу показалось, что пуля свистнула рядом с его головой на долю секунды раньше. Мгновенным ответом на выстрел были тугие сгустки света, один за другим застрочившие за его спиной. Из проектора, догадался он, и, видимо, прямо в глаза «шарфу».

Райделл схватил Шеветту за руку и потащил за собой по полу; выделившийся адреналин заглушил боль в боку. Яркий поток света из проектора осветил часть стенки справа от двери. Райделл взмолился, чтобы стенка оказалась фанерной и не слишком твердой, выхватил из кармана кнопарь, нажал кнопку и, размахнувшись, вогнал лезвие в стенку прямо перед собой. Нож ушел вглубь по самую рукоятку, он рванул его вправо и вниз, слыша странный тихий звук рассекаемых древесных волокон. Он разрезал стенку на несколько футов вниз, повернул нож влево и успел прорезать почти до исходной точки, когда раздался стеклянный «тинк!» лопнувшей керамики.

– Бей сюда, – сказал он, стукнув по центру незаконченной дырки обломком лезвия. – Упрись в меня спиной и пинай!

И Шеветта пнула. Она умела пинаться, как мул. Со второй попытки стенка подалась, он подтолкнул Шеветту вверх и наружу, стараясь не кричать от боли. Он так и не понял, как ему удалось превозмочь боль, но он это сделал, ожидая, что в любую секунду в него угодит одна из чертовых инфразвуковых пуль.

Снаружи у двери несколько человек лежали в отключке, другие, присев на колени, пытались им помочь.

– Сюда! – крикнул он, захромав по пандусу в направлении «Счастливого дракона».

Но Шеветты рядом не было. Он развернулся и увидел, что она направилась в противоположную сторону.

– Шеветта!

Он пустился за ней, но она и не думала останавливаться.

– Шеветта!

Она обернулась. Ее правый глаз заплыл синяком и слезился; левый был невидящим и сумасшедшим. Словно она видела Райделла, но не понимала, кто он.

– Райделл?

И хотя он все это время думал о ней, вспоминал, увидеть ее сейчас лицом к лицу было чем-то совсем иным: он узнавал ее прямой носик, линию подбородка и губы.

– Все нормально, – сказал он, у него не было больше слов.

– Это не сон?

– Нет, – сказал он.

– Они застрелили Карсона. Кто-то убил его. Я видела, как кто-то в него выстрелил.

– Да кто он такой? Почему он тебя ударил?

– Он был… – она запнулась, прикусив нижнюю губу. – Просто парнем, с которым я недавно жила. В Эл-Эй.

– Ага, – сказал Райделл; он понял пока одно: «шарф» только что застрелил парня Шеветты.

– В смысле, я с ним больше не живу. Теперь уже нет. Он преследовал меня, но, господи, Райделл, почему этот тип… вот так