Видимо, еще от Чикобавы Сталин узнал о существовании неких «фонетических законов», являющихся основанием для претензий компаративистов на объективность и бесспорную научность и доказательность. В середине XIX века эти законы пытались сформулировать младограмматики, чьи идеи были особенно близки Чикобаве и некоторым отечественным компаративистам. Шор, излагая историю вопроса, негативно трактует понятие фонетического закона, а Сталин, напротив, берет себе все это на заметку, отчеркивая на полях основные положения явно для того, чтобы уяснить их и использовать в положительном смысле.

«Младограмматики первоначально пытались сохранить это понятие “физиологического звукового закона”, – писала Шор. – Однако очень скоро это понятие физиологически ненарушимого фонетич. закона уступает место понятию закона “исторического”»[994]. Последнее предложение Сталин отчеркнул на полях. Затем она цитирует одного из представителей младограмматиков, Дельбрюка, который как раз и пытался перетолковать фонетический закон из естественно-научного в закон исторический: «Звуковой закон не может говорить нам о том, что должно получаться из того или другого звука всюду при всяких условиях, но он констатирует лишь данный факт, именно, что в известном языке в известную эпоху его существования произошло последовательное изменение данного звука или звукового комплекса в определенном направлении, раз были налицо все другие все нужные для этого условия в каждом отдельном случае»[995].

И этот тезис Сталин отчеркнул еще и на полях слева. А на нижнем поле листа в качестве комментария приписал: «Ограниченность временем и территорией». Шор обращает внимание читателя на то, как к концу XIX века компаративистика эволюционировала от поисков естественно-научных оснований и законов к пониманию значительной «условности» и «ограниченности» своих методических приемов. И вновь цитата из работы Дельбрюка:

«“Фонетические законы – это условные формулы для выражения существующих фонетических соответствий между отдельными языками или отдельными исторически засвидетельствованными моментами существования одного и и того же языка”. Так разрушается основное и важнейшее положение, выдвинутое младограмматическим течением – положение о нерушимости и безысключительности фонетических законов»[996].

Автор разворачивал всю эту критику компаративистики для того, чтобы убедительнее изложить яфетическую теорию, но Сталин, скорее всего, лишь бегло просмотрел итоговую часть статьи и не оставил на ней никаких помет.

Таким же «экономным» способом Сталин «освоил» наконец и яфетическую теорию, для чего обратился к одноименной статье самого верного ученика Марра И. И. Мещанинова в упомянутом томе БСЭ, написанной хотя и тяжеловесным, но понятным языком. Скорее всего, Мещанинов литературно переработал исходный материал, первоначально составленный самим Марром. Характер комментариев и многочисленность помет на страницах этой статьи, хорошо показывает, как вождь «вгрызался» в яфетидологию. Поскольку статья так сильно исчеркана Сталиным, то во избежание сплошного цитирования и неизбежных повторений отмечу только самые главные моменты и комментарии к ним Сталина. Автор дал краткую справку об истории развития яфетической теории, о значении для ее становления обращение Марра к письменным и бесписьменным языкам Кавказа. Остановился на разработанной Марром специальной системе записи звуков речи бесписьменных народов. Сталин по ходу изложения отмечал перьевой ручкой в тексте и на полях все эти моменты, а когда дошел до места, где даются объяснения того, каким образом Марр передает каждый звук речи, то есть фонему, в письменной форме, то есть в виде графемы, Сталин на полях тут же воспроизводит эти термины, подобно тому как прилежный ученик, силясь запомнить сложный материал, повторяет за учителем, шевеля губами: «фонема, графема»[997]. Рассказав о том, что собой представляет аналитический (яфетический) алфавит, о его преимуществах и недостатках (и это Сталин отметил на полях справа черточками и галочками), Мещанинов перешел к анализу состава яфетических языков, их классификации, поведал о любимой идее Марра – о «трансформации населения на месте». Описание процессов «трансформации» этноса «на месте» особенно заинтересовало вождя, так как именно здесь Марр указывал на связь развития языка с «общественной перестройкой» и «хозяйственной деятельностью». Все эти положения Сталин буквально запечатлевал в своем сознании предложение за предложением, исчеркав текст, выделяя на полях абзацы с законченными мыслями, дополнительно отмечая галочками наиболее важные места. Точно так же он проштудировал раздел «Учение о стадиях и палеонтологический метод». Чтобы не повторяться, отмечу только то, что Сталин отчеркнул на полях и прокомментировал:

«Предварительной постановкой работ в новом направлении является учение о межстадиальных переходах и межстадиальных соответствиях. Н. Я. Марр устанавливает ступенчатое (скачкообразное) движение речи, перестраивающее стадиальное оформление на основе наследственного сохраняющегося багажа предыдущей стадии. Перестройка прежнего дает повод к прослеживанию каждого языкового явления в его прошлом и настоящем, что и образует основное задание палеонтологического анализа. Посредством этого анализа различные формы, например индоевропейской и семитической речи, приводятся к их яфетическому состоянию»[998]. Последнее предложение Сталин на полях прокомментировал так: «назад», то есть он правильно понял – речь идет о регрессивном методе, когда из современного и понятного извлекают неизвестные истоки и рудименты. В конце же всего раздела Сталин подвел для себя итог, отметив: «палеонтологический анализ»[999].

Таким же способом проработал и следующее положение статьи Мещанинова: «Анализ языкового развития в его диахроническом (вернее, разностадиальном) разрезе заменил прежнее учение о субстрате с последующими этническими напластованиями и, выдвинув взамен его стадиальное чередование, дал возможность использовать в новых целях предыдущие работы, характеризующие взаимоотношение яфетических языков с языками иных систем (семей)». Сталин пояснил для себя: «Не напластование (этническое), а стадиальное чередование скачками»[1000]. Далее Мещанинов изложил представления Марра о скачкообразном развитии языка и речи, отметив непроработанность «яфетической стадии». Взяв все это на заметку, Сталин подошел к центральной идее Марра, к пирамидообразной модели развития этносов и языков мира. Цитируемый далее текст не только отмечен Сталиным различными способами, но для наглядности снабжен им на полях рисунками двух довольно корявых «пирамидок»: