Последним появился Лан. Сведя по скату Мандарба, он поднялся наверх и плотно закрыл двери.

— Кровь и пепел, — пробурчал Мэт, — с чего им взбрело в голову построить одни из этих Врат в таком месте?

— Оно не всегда было таким, — сказал Лойал. Его рокочущий голос эхо разнесло в кирпичной пещере. — Не всегда. Нет! — Потрясенный Ранд понял, что огир рассержен. — Некогда здесь возвышались деревья. Все деревья, которые могли расти здесь, все деревья мира, которые огир уговорили расти здесь. Великие Деревья, сотни спанов высотой. Тень от листвы и прохладные ветерки, приносящие ароматы листьев и цветов, сохраняющие в памяти благодатный покой стеддинга. И все убито ради такого!

Кулак огир обрушился на колонну. Колонна содрогнулась от удара. Ранду послышалось, как треснули кирпичи. Вниз осыпались водопады сухой известки.

— Что уже сплетено, того нельзя распустить, — мягко сказала Морейн. — Деревья не вырастут вновь, если вы обрушите здание на наши головы. — Опущенные книзу брови Лойала выразили больше смущения, чем сумело бы человеческое лицо. — С вашей помощью, Лойал, мы, возможно, сумеем сохранить от надвигающейся Тени те рощи, что стоят до сих пор. Вы привели нас к тому, что мы искали.

Когда Морейн шагнула к одной из стен, Ранд понял, что та отличается от других. Остальные были сложены из обычного кирпича; эта же была каменной, с причудливой резьбой — фантастичные переплетения листьев и лоз, бледные даже под одеянием пыли. Кирпичи и известка были стары, но что-то в камне говорило, что он стоял здесь задолго до того, как обожгли кирпичи других стен. Лишь потом строители, сгинувшие столетия назад, воспользовались уже имевшимся, а еще позже люди сделали каменную стену частью подвала.

Одна часть каменной, покрытой резьбой стены — точно в центре — отличалась большей тщательностью проработки деталей. По сравнению с нею остальное выглядело грубой, недоделанной копией. Выточенные в неподатливом камне листья казались нежными, застывшими в то мгновение, когда по ним пробежал порыв ласкового летнего ветерка. Ко всему прочему, у путников появилось ощущение возраста: резные листья казались старше остального камня настолько же, насколько он выглядел древнее кирпича. Древнее, и значительно. Лойал взирал на узоры с таким видом, словно предпочел бы очутиться где угодно, даже на улице, полной людских толп, чем оставаться здесь.

— Авендесора, — произнесла тихо Морейн, возлагая руку на трилистник в каменной резьбе. Ранд рассматривал резной орнамент — это был единственный такой лист, который он сумел отыскать. — Лист Древа Жизни — ключ, — сказала Айз Седай, и лист оказался у нее в руке.

Ранд моргнул; за спиной он услышал удивленные вздохи. Этот лист выглядел частью стены не меньше всего прочего. Так же просто Айз Седай приложила его к узору на ладонь ниже. Трехконечный лист подошел к орнаменту так, будто это место было предназначено именно для него, и он вновь стал частью целого. Едва лист лег туда, сплошной характер центральной каменной кладки изменился.

Теперь Ранд был уверен, что видит, как перебирает листья неподвластный его ощущениям ветерок; ему чудилось, что под пылью листья зеленые — гобелен густой весенней зелени в освещенном фонарями подвале. Сначала почти незаметная, по центру древней резьбы образовалась щель, она ширилась по мере того, как половинки неспешно распахивались в подвал, пока не раскрылись настежь. Тыльная сторона ворот была отделана так же, как и лицевая: то же богатство виноградных лоз и листьев, почти живых. Дальше, вместо земли, глины или подвала соседнего дома, в бледном мерцании дрожали отражения путников.

— Я слышал, — произнес Лойал, отчасти с грустью и скорбью, отчасти с опаской, — что когда-то Путевые Врата сверкали как зеркала. Когда-то вступающий на Пути проходил сквозь солнце и небо. Когда-то.

— У нас нет времени для проволочек, — сказала Морейн.

Ведя в поводу Мандарба, мимо нее прошел Лан, в руке он держал шест с фонарем. Ведя за собой призрачную лошадь, к нему приблизилось подернутое тенью отражение Стража. Человек и отражение шагнули друг в друга, на миг слились на мерцающей поверхности, и оба исчезли. Мгновение черный жеребец упирался, кажущийся непрерывным повод соединял животное с тускло очерченным отражением. Уздечка натянулась, и боевой конь тоже исчез.

Какое-то время все в подвале стояли, уставясь на Путевые Врата.

— Поспешите, — поторопила спутников Морейн. — Я должна пройти через них последней. Нельзя оставить Врата открытыми: кто-нибудь случайно может обнаружить их. Поспешите!

С тяжелым вздохом Лойал шагнул в мерцающую пелену. Вскинув голову, его большая лошадь попятилась было назад, и ее силком втащили во Врата. Эта пара тоже исчезла бесследно, как и Страж с Мандарбом.

Нерешительно Ранд ткнул свой шест в Путевые Врата. Фонарь погрузился в свое отражение, слился с ним, и они оба пропали. Ранд заставил себя идти вперед, наблюдая, как исчезает дюйм за дюймом шест, а потом шагнул в себя, входя в ворота. Рот его раскрылся. Что-то морозное скользнуло по коже, словно Ранд миновал стену ледяной воды. Время растянулось; холод окутывал его по волоску, проникая под одежду нить за нитью.

Вдруг холод лопнул как пузырь, и Ранд остановился, ловя ртом воздух. Он находился в Путях. Прямо впереди в терпеливом ожидании возле своих лошадей стояли Лан с Лойалом. Все вокруг было окутано чернотой, которая, казалось, навеки простерла свои крыла. Возле путников фонари очертили небольшую лужицу света, слишком маленькую, будто нечто вжимало свет обратно или же пожирало его.

Охваченный внезапной тревогой, Ранд дернул за поводья. Рыжий и вьючная лошадь прыжком перескочили через ворота, чуть не сбив при этом юношу наземь. Споткнувшись, он с трудом удержался на ногах и поспешил к Стражу и огир, таща за собой возбужденных лошадей. Животные тихо ржали. Даже Мандарба, видимо, несколько успокоило присутствие других лошадей.

— Когда проходишь через Путевые Врата, Ранд, не торопись, — предостерег юношу Лойал. — Тут все... в Путях иначе, чем снаружи. Взгляни.

Ранд обернулся в ту сторону, куда указывал огир, предполагая увидеть то же самое тусклое мерцание. Вместо этого его взору предстал подвал, в который он словно бы смотрел сквозь большой кусок закопченного стекла, оправленного в черноту. Он так и сказал с нервным смешком, но Лойал отнесся к этому замечанию со всей серьезностью.

— Можешь обойти крутом, и с той стороны ничего не увидишь. Хотя я бы не советовал. Книги очень невнятно говорят о том, что лежит позади Путевых Врат. Думаю, ты мог бы потеряться там и никогда не найти выхода.

Ранд покачал головой и решил лучше сосредоточиться на самих Путевых Вратах, чем на том, что находится за ними, однако лицезрение их отнюдь не прибавляло ему душевного спокойствия. Будь во тьме рядом с Путевыми Вратами на что смотреть, он смотрел бы туда. В подвале сквозь дымчатую муть виднелись Морейн и все остальные, но двигались они как сонные. Каждое мигание глаз казалось неторопливым, чрезвычайно подчеркнутым жестом. Мэт шел к Путевым Вратам, словно шагал сквозь прозрачное вязкое желе, ноги его как будто плыли.