ПРОВОДНИК УЧИТЕЛЮ НЕ ТОВАРИЩ

«Пункт контроля товара», где банда Шестопала держала девочек в ожидании клиентов, представлял собой трехкомнатную квартиру в старом коммунальном доме на окраине Рязани. Трехкомнатной она стала, когда хозяева комнат коммуналки продали свои апартаменты и уехали, а вся квартира, таким образом, досталась одному покупателю, который работал на Шестопала.

Квартира имела два входа-выхода в разные подъезды, а также подвал, в котором хозяева когда-то хранили картофель и банки с соленьями. Теперь же подвал стал «камерой подготовки», где стояли две кровати и располагался плохонький умывальник. Здесь малолетних «гейш» проверяли «на профпригодность», то есть насиловали, и тюремщики делали это всегда с удовольствием, так как терять им было нечего, а босса они в лицо не знали.

Содержателем «пункта контроля» был некто Гулявский, тридцати двух лет от роду, четырежды судимый за кражи и сбыт наркотиков. Он руководил фалангой – группой тюремщиков в шесть человек, дежуривших попарно через двое суток. Все шестеро, молодые люди в возрасте от двадцати четырех до двадцати девяти лет, подбирались в команду из «отсидчиков» по мелкому хулиганству или из тех, кто сидел по зонам за изнасилование и был выпущен за хорошее поведение досрочно. Все они страдали разными формами сексуальных расстройств, в остальном же были людьми вполне нормальными, даже неглупыми, хотя уже одно то, что они работали в такой специфичной области киднеппинга, говорило об отклонениях в психике.

Кроме бригады сторожей, в банде Шестопала были еще две фаланги – разведки и захвата. Но они сейчас не интересовали Матвея и братьев Кудёма. Издевались над дочерью Игоря сторожа Гулявского. Однако Соболев не прочь был познакомиться и с высокопоставленным клиентом фирмы секс-услуг Шестопала, по заказу которого была похищена дочь Игоря.

Подъехали к дому в девятом часу вечера.

Матвей со вздохом – не пора ли признаться самому себе, что энергию он тратит хоть и не по мелочам, но не по назначению, – вызвал у себя состояние турий и ловушек и засад не обнаружил и направился к подъезду, который указал ему Павел.

Игоря они поставили у другого выхода с бейсбольной битой в руке, а сами остановились у обшарпанной деревянной двери с тремя номерами: 4, 5 и 6 – и тремя кнопками звонков.

Павел выжидательно посмотрел на застывшего Матвея.

– Позвоним? Что сказать?

Матвей, определивший местоположение сторожей внутри квартиры, покачал головой.

– Держись сзади, я выбью дверь. Один из них спит в дальней комнате, где стоит телевизор. Он твой. А двое играют в карты во второй комнате, где стоит еще один телевизор. Вход в подвал – в конце коридора, но там никого нет. В самом подвале двое, но это, наверное…

Кудёма кивнул, мрачно сверкнув глазами. Из всех подчиненных Соболеву охранников фирмы «Рюрик» он единственный принимал экстраспособности начальника как должное. Вот и сейчас он не удивился, что Матвей разглядел противника сквозь дверь и стены.

Удар ногами с прыжка сорвал входную дверь с петель и внес ее в коридор, куда выходили еще три двери в комнаты и две в туалет-ванную и на кухню. Дверь средней комнаты с цифрой 5 распахнулась, из нее выглянул бритый молодой человек, с изумлением глянул на две возникшие перед ним фигуры и от удара Матвея тотчас влетел обратно в комнату, не успев сказать ни слова. Его напарник кинулся было к дивану, к которому было прислонено помповое ружье, но Матвей его опередил, мягко отправив через всю комнату в угол с тумбочкой, на которой стоял телефон.

В коридоре послышался грохот, вскрик, выстрел, еще один вскрик. Покрывшись холодным потом, в предчувствии непоправимой беды, Матвей выскочил из комнаты и увидел завершающий этап происходящего.

Видимо, Гулявский сориентировался быстрее, чем члены его фаланги, и успел достать оружие, попытавшись прорваться через другой подъезд. Но там его встретил Игорь Кудёма с бейсбольной битой, которая, конечно, не могла защитить его от пули. Гулявский выстрелил в него с трех метров, бросился по коридору на кухню и нарвался на Павла Кудёму, который встретил его прямым ударом в лоб.

Матвей метнулся к Игорю, наклонился над ним и с облегчением выдохнул воздух из легких: пуля из «вальтера» попала Кудёме-старшему в плечо, пробив его насквозь, но не задев артерии и костей.

Остановить кровь и перевязать плечо было делом нескольких минут. После чего Павел поволок Гулявского в комнату сторожей и привел их в чувство, поставив рядком у стены, облитой не то соусом, не то маслом. Бледный от пережитого Игорь присел на диван, и взгляд его был настолько красноречив в своей ненависти, что один из сторожей, курчавый и черноволосый, похожий на армянина, поежился. Ему первому и показал фото Павел.

– Помнишь ее, малыш?

– К-кто это?

Голова черноволосого дернулась назад и ударилась о стену. Он сполз на пол, с трудом поднялся, держась за челюсть.

– Вспоминай быстрей!

– А-а… славяночка… та, что сбежала… – быстро заговорил армянин с заметным акцентом. – Но я ее не трогал… я был другая смена… это вот все он. – Черноволосый мотнул головой в сторону понурившегося бритоголового здоровяка, под глазом которого налился фиолетово-красный синяк.

– Бухарь, убью, с-стерво! – прошипел бритоголовый, взмахнул левой рукой, но Матвей успел перехватить выпад и отобрать финку, прятавшуюся в рукаве его джинсовой куртки.

– Ты… ее?! – в мертвой тишине спросил Кудёма.

– Он первый, – криво ухмыльнулся бритоголовый, глянув на Гулявского, вытиравшего кровь с разбитой губы и со лба. – Я сначала смотрел… сисястая девка была… ох!

Удар Кудёмы в пах был столь силен, что бритоголовый подскочил вверх на добрых полметра. Сторож упал без звука, схватившись за промежность, лицо его посинело, пошло пятнами, стало на глазах желтеть.

«Ты же убил его!» – хотел сказать Матвей, но передумал, нагнулся к упавшему, с трудом нашел пульс, сделал импульсивный перенос энергии. Бритоголовый начал дышать, но было видно, что мужское достоинство ему теперь уже никогда не понадобится.

Гулявский с ужасом глянул на него, встретил беспощадный взгляд Кудёмы и заскулил. Матвей вскочил, пытаясь удержать Павла,