Нарком: Прекрасно! У вас часто бывают с ним встречи?

Сёмин: Не часто, но и не редко. Контакт с ним установлен фактически не так давно.

Следователь: – Вы можете назвать, где и когда состоялась у вас, к примеру, последняя встреча с немецким майором?

Сёмин: Естественно, могу доложить с точностью до часа! Прилетел я утром. Сегодня четверг. Вылетел из тыла врага, стало быть, в среду ночью. Минус два дня. Значит…

Следователь: В воскресенье?

Сёмин: Совершенно верно! По воскресным дням Адам обычно выезжает в условленный район под предлогом небольшой охоты. Разумеется, в лес не помышляет сунуться.

Следователь: Вы были с переводчиком или владеете немецким языком?

Сёмин: Нет, я не знаю немецкий. Но майор Адам неплохо говорит по-русски.

Следователь: Немец был один или с кем-нибудь?

Сёмин: Появляется всегда на своем «опельке» и, как правило, со своим доберманом…

Нарком: Кто такой Доберман?

Слышны голоса:

– Собака это, Лаврентий Павлович! Порода такая!

Нарком: А, пёс… Знаю, как же! Доберман-пинчер… В таком случае почему бы вам его не захватить, Сёмин?

Сёмин: Вы правы, товарищ нарком! Признаться, было у меня такое намерение. Но я подумал, что пока он может быть для нас полезен на своём месте. Кроме того, Адам как-то сообщил, что его берлинский шеф, некий генерал фон Штумпф, собирается к нему в инспекционную поездку.

Нарком: Хотите подождать, когда к этому Адаму поступят свежие сведения от берлинского генерала, и тогда будете его брать?

Сёмин: Извините, Лаврентий Павлович, но мой план несколько иной. Дело в том, что майор Адам патологически ненавидит этого генерала. И за определённую сумму в американской или английской валюте, как он намекнул однажды, постарается прихватить его с собой на охоту.

Нарком: Если это не ловушка, возможно, это имеет смысл. Как, Павел Анатольевич? Что-то вы сидите с Серебрянским и молчите, как зрители на спектакле!

Судоплатов: Конечно, такой замысел можно только приветствовать. Если за всем этим не скрываются пустые слова.

Сёмин: Гарантировать, естественно, я не могу. Инспекционный приезд берлинского генерала, судя по всему, должен состояться в ближайшее время. Со своей стороны, я постараюсь осуществить задуманное. Для меня это теперь уже дело чести. Что касается майора Адама, считаю пока нецелесообразным его трогать. Обидно, что здесь, как я понял, придали значение навету моего бывшего помощника.

Нарком: Обидно, говорите? А нам тоже обидно, что поторопились отправить его к праотцам! Сейчас бы пригодился. Но хочу, чтобы вы знали, Сёмин, что мы умеем не только отправлять человека на тот свет. Это, наверное, не очень сложно. В то же время мы в состоянии с таким же успехом вернуть его оттуда! Кстати, в загробную жизнь вы верите?

Сёмин: Я закоренелый безбожник, товарищ нарком!

Нарком: Значит, недооцениваете силу творца. Разумеется, не небесного, а земного. Хотя бы хозяина этого кабинета! (Послышался посторонний сдержанный смех.) Товарищ Сполохов, сделайте одолжение и пригласите с того света помощника начальника разведки… Котельников, кажется? Хватит ему витать в облаках. Пусть ненадолго опустится на грешную землю. Давайте его сюда!

Человек в штатском тотчас же потянулся снимать с головы Котельникова наушники. Когда вошёл следователь Сполохов, старший лейтенант уже стоял у порога открытой двери.

Следователь ввёл его в просторный кабинет и оставил на противоположной стороне от стоявшего с подчёркнуто поднятой головой Сёмина. Когда Котельников увидел Судоплатова с Серебрянским, у него потеплело на душе; несколько в стороне сидели армейский генерал-лейтенант и рядом с ним полковник. Нарком разговаривал по телефону.

В эти минуты Котельникову в какой уже раз припомнились слова Михаила Борисовича Маклярского, встречавшего его на Внуковском аэродроме: «Понимаете, какую кашу вы заварили?»

Нарком закончил телефонный разговор, обратился к Сёмину:

– Надеюсь, не впервые видите друг друга?

Тот не очень отчётливо произнес:

– Да, знакомы.

– Тогда не будем повторяться. Старший лейтенант был почти у самого Господа Бога, значит, слышал всё, о чём говорили.

– Вам всё понятно, Котельников, о чём здесь шла речь? – спросил следователь.

– Да, я всё понял.

– В таком случае ответьте, – продолжал следователь, – на каком основании вы отрицаете подготовку немцев к применению в войне отравляющих химических веществ?

– Я не отрицал и не могу отрицать ни намерений, ни подготовки немцев к военным действиям с использованием ОХВ. Я отрицаю только содержание доклада начальника разведки товарища Сёмина, в котором он свидетельствует о наличии отравляющих химических веществ на складах в оккупированном немцами городе Могилёве.

– На каком основании вы утверждаете это? – настаивал следователь. – Точнее!

– Я утверждаю на основании проверки нашими людьми, побывавшими по указанным Сёминым адресам в городе Могилёве, где якобы у немцев имеются склады с ОХВ. Ничего подобного там нет!

– Чего там нет? – спросил нарком. – Складов или ОХВ?

– И складов нет, и химических отравляющих веществ тоже нет вопреки тому, что указал начальник разведки Сёмин в докладе руководству наркомата.

– Чем вы можете это доказать? – потребовал следователь. – Конкретно!

– Отвечаю: указанные товарищем Сёминым данные, что в подвале бывшей школы НКВД в городе Могилёве немцы якобы разместили двенадцать тонн ОХВ, не соответствуют действительности. Здание школы полностью разрушено. Разгромлена также и бывшая шёлковая фабрика, в подвалах которой якобы имеется склад, где немцами размещено до восемнадцати тонн ОХВ. При этом хочу обратить внимание, что ни у разрушенной школы НКВД и здания бывшей фабрики, ни поблизости от них нет ни малейшего следа какой-либо полицейской или немецкой военной охраны.

– Котельников! – Нарком впервые назвал старшего лейтенанта по фамилии. – Вы лично побывали по названным вами адресам и своими глазами удостоверились в том, что утверждаете?

– Лично я не был в Могилёве. По моему заданию по указанным товарищем Сёминым в докладе наркомату адресам побывали моя разведчица Людмила Николаевна Кулешова со своей знакомой. Я основываюсь на их данных. Это проверенные люди и им вполне можно доверять. При надобности они могут подтвердить сказанное здесь мною.

Сёмин приподнял руку:

– Если можно, товарищ нарком, разрешите мне по этому поводу краткую справку…

Нарком почему-то не сразу ответил, грозно насторожился, затем сказал: