Всю свою жизнь Младший боролся с тенью, с невидимыми врагами, которые неожиданно стали трехмерными человеческими существами на шахтах в Колорадо. Теперь он будет общаться с рабочими, чьей судьбой он управлял издалека. Сначала процессия остановилась в самом Ладлоу, овеваемом ветрами месте, теперь уже без палаток. Выходя из машин, Младший, Кинг и репортеры торжественно подошли к двум железнодорожным шпалам, скрепленным вместе в черный крест, отмечая место, где задохнулись в яме две женщины и одиннадцать детей. Потом они поехали в первый из восемнадцати угольных городков КФА, где пообедали бифштексом, бобами и картофельным пюре. Проникшись духом места, Младший и Кинг согласились с Айви Ли и, прежде чем спускаться в угольную шахту, купили за два доллара спецодежду из денима в магазине компании.

В одном шахтерском лагере Младший выступил перед рабочими в здании местной школы с короткой речью, затем предложил, с не характерной для него спонтанностью, чтобы расчистили пол и провели танцы. Когда маленький оркестр из четырех человек начал играть вальс, он подхватил жену шахтера и весело вышел на площадку. Слишком хорошо воспитанный для формального подхода, Младший весь вечер танцевал с каждой из двадцати или около того присутствующих женщин – какой поворот судьбы для молодого человека, который когда-то так стеснялся в Брауне, что вообще не решался танцевать. Больше всех изумилась Эбби, следившая за его продвижением в прессе. «Из газет я вижу, что танец стал одним из твоих ценнейших активов, – написала она ему. – Я никогда больше не буду сомневаться»64.

2 октября 1915 года в городе Пуэбло Младший обратился к двумстам рабочим и управляющим КФА. «Это незабываемый день в моей жизни, – начал он. – Мне повезло познакомиться с представителями рабочих этой великой компании, ее должностными лицами и управляющими шахт, собравшимися вместе, и могу вас заверить, я горжусь тем, что я здесь, и буду помнить эту встречу, пока я жив»65. Проповедуя свое евангелие сотрудничества, он представил проект совместной комиссии рабочих и управляющих по рассмотрению жалоб, а также новых комитетов по здоровью, санитарным условиям, безопасности шахт, отдыху и образованию. Что особенно важно, никто не будет уволен за вступление в профсоюз, и были обещаны новые дома, школы и центры отдыха. Младший попытался объяснить наглядно, выложив на столе три кучки монет, представляющих рабочих, управляющих и директоров, затем показал, как каждая группа забирает монетки, ничего не оставляя на дивиденды из инвестиции Рокфеллера в тридцать четыре миллиона долларов. Младший, вероятно, был достаточно убедителен, так как в тайном голосовании его план поддержали две тысячи четыреста четыре из двух тысяч восьмисот сорока шести шахтеров. С другой стороны, возможно, брезгая патернализмом, две тысячи шахтеров голосование бойкотировали.

Уговорить руководство оказалось не проще. Уэлборн поначалу сопротивлялся, но в итоге принял механизм рассмотрения жалоб и другие инновации, но Л. М. Бауэрс был против реформы, и Младший осознал, что ему придется уволить дядю Гейтса. «Получить его отставку стало одной из самых неприятных для меня задач за все время, – сказал он. – Никогда не забуду три или четыре часа, которые мы с ним провели здесь в моем доме, пока я пытался уговорить его уйти дружески – он мог оказаться скверным врагом»66. К этому моменту отношения Младшего с Гейтсом начали охлаждаться. Приверженный традициям, Младший не свергал официально старых богов – отца и Гейтса, – а вместо этого начинал новые направления с новыми советниками. Э.Г. Вейтцель, управляющий отделом топлива КФА, выразил недовольство его снисходительностью по отношению к союзам, Младший парировал: «Ваша позиция в этом отношении определенно патерналистская, и в целом, уверен, вы согласитесь, такую позицию неразумно поддерживать любой корпорации… Патернализм враждебен демократии»67. Младший переметнулся, по крайней мере наполовину, в стан врага. Но его план представительства стал, в лучшем случае, лишь промежуточным успехом. В последующие годы компания пережила еще четыре забастовки, прежде чем ОГА наконец получил признание в 1933 году. Разновидность «компанейского союза», предложенного Младшим отменил закон Вагнера в 1935 году.

Для Младшего поездка в Колорадо стала испытанием огнем, из которого он вышел с триумфом, обратив худший момент в истории семьи в нечто более перспективное. Кинг написал Эбби во время поездки: «С этого момента он сможет посвятить свое время продвижению обширных проектов… [касающихся] человечества, и ему не будет препятствовать на каждом шагу… голос… общественного предубеждения»68. Хотя Старшему значительная часть того, что Младший сделал, вероятно, казалось анафемой, он одобрил примирительную поездку сына. «Да, это было прекрасно, – сказал он старому другу. – Я сам не смог бы сделать лучше»69.

После поездки в Колорадо Младший начал выступать за улучшение трудовых отношений во всей американской промышленности, евангелистская роль, которой он наслаждался гораздо больше, чем запугиванием профсоюзов. Начав придерживаться высоких принципов, он продал свои акции в «Юнайтед стейтс стил» во время забастовки 1920 года, когда руководство не захотело отказаться от политики круглосуточной работы без выходных. Младший и Кинг подготовили планы по представительству рабочих и в «Стандард Ойл, Нью-Джерси», и в «Стандард Ойл, Индиана». Эбби даже жертвовала профсоюзам и фондам бастующих рабочих – что ее муж счел несколько чрезмерным. Когда по всей стране среди предпринимателей прокатилось движение за сохранение открытых предприятий в 1920-х годах, многие промышленники считали Младшего опасным либералом, даже при том, что, по мнению многих представителей профсоюзов, его союзы внутри компаний были ловушками для ничего не подозревающих рабочих.

В одном отношении работа Младшего с Макензи Кингом оказалась неудачной для семьи: она укрепила подозрения общества против Фонда Рокфеллера. С самого начала семья настаивала, что это будет народный трест, а не способ развивать идеи Рокфеллера. А так как работу Кинга заказал фонд, выглядело, будто Рокфеллеры воспользовались филантропией, чтобы придать внешний лоск легитимности своей деловой деятельности. После открытых слушаний фонд решил избегать экономических вопросов и концентрироваться на общественном здоровье, медицине и других безопасных сферах. Для усиления веры в автономность фонда в июле 1917 года Рокфеллер отказался от своего права делать отчисления основателя.

Во многом бойня в Ладлоу стала поворотным пунктом в истории семьи Рокфеллера благодаря Макензи Кингу, который освободил Младшего от строгого подчинения отцу. Он укрепил хрупкую веру Младшего в собственные суждения и дал ему почувствовать, что он человек сильный и способен управлять состоянием семьи. Кинг, вероятно, не преувеличивал, когда написал в дневнике о Младшем: «Я действительно думаю, что я ему ближе, чем кто-либо из знакомых ему людей»70. Политически из погружения во вселенную Рокфеллеров Макензи Кинг вышел и с хорошими деньгами, и невредимым. В 1919 году в Канаде его избрали лидером Либеральной партии, а через два года он стал премьер-министром, прослужив на этом посту, приходя и уходя, рекордные двадцать два года и сформировав значительную часть современного канадского социально направленного государства. Как и многие советники Рокфеллеров, он с удовлетворением служил и своей совести, и своему банковскому счету.