Мы столько всего увидим. Может, я по дороге найду корову или козу! Да-да! Отличная мысль.

Она обратила к нему сияющее лицо. Приблизила свои губы к его губам, и они неумело поцеловались, чувствуя вкус соли. Джекко не ощутил желания, только какие-то отголоски, словно глубинное подтверждение. Три лунопса скорбно наблюдали за ними.

— А теперь пошли есть! — Персик потащила его к ступеням в обрыве. — Можно принять по таблетке прямо сейчас. Ой, мне столько дел надо переделать! Но я все устрою, завтра и пойдем.

Она была как смерч. В продуктовой комнате она схватила и открыла золотистую коробочку. Внутри была горстка блестящих зеленых и красных капсул.

— Красные с мужским символом — для тебя.

Сама Персик взяла зеленую, и они торжественно проглотили свои капсулы, по очереди запив водой из кружки. Джекко заметил, что коробочка была распечатанная, и вспомнил слова Персик про Мунго. Как далеко она зашла с ним в своих планах? В животе у Джекко поднялось неприятное, неведомое прежде чувство. Какие-то непредвиденные области опыта, без которых ему было бы куда проще. Он взял свой питательный батончик и вышел через аркаду, чтобы немного остыть.

Когда Джекко вернулся, Персик была вся в хлопотах: что-то складывала, что-то заворачивала, закрывала окна, подвязывала двери, чтобы не захлопывались. Снова те же напряженные взаимоотношения с вещами… Джекко ощутил смутную досаду и порадовался, что у него есть идея получше.

— Нам понадобится карта, — сказал он. — Моя осталась на корабле.

— Замечательно. Загляни в старый центр управления, вон по той лестнице вниз. Там чуточку страшновато.

И она принялась смазывать ткацкий станок.

Джекко спустился по белому пандусу, который перешел в туннель со ступенями, и наконец бронированный портал вывел его в круглое помещение глубоко под землей. Тусклый свет проникал сюда через глубокие шахты, закрытые прозрачными окошками. Слышался гул энергостанции. Когда глаза привыкли к полутьме, Джекко различил ряд сенсорных экранов и отдельно стоящий пульт управления. Его, похоже, разворотили, потом залили все каким-то герметиком.

Джекко и прежде бывал в подобных местах; он сразу сообразил, что отсюда управляли старинным разрушительным оружием — летающими ракетами. Возможно, они и теперь стоят в потайных шахтах за станцией. Однако их командный центр давно мертв. Подойдя к пульту управления, Джекко заметил, что на высохшем герметике кто-то процарапал слова. Разобрать удалось только «ВОЙНЕ КОНЕЦ». Несомненно, это было святилище очень древних дней.

Он нашел выключатель, наполнивший помещение холодным светом, и принялся обследовать закоулки. Древнее снаряжение, защитная одежда, шкафы, набитые противогазами и чем-то непонятным в крошащихся пакетах. Нашлось и кое-что полезное: два тканевых мешка для переноски груза за плечами, один чуть заплесневелый. Но где карты?

Наконец Джекко нашел карту на стене основного круглого помещения, прямо там, где вошел. Кто-то дописал на ней пометки неразборчивым почерком. От осознания, насколько она древняя, его пробрала дрожь: судя по дате внизу, карту составили еще до того, как Земли коснулась Река. Это не укладывалось в голове.

Выяснилось, что тут и впрямь недалеко к югу есть большая пристань, а от нее километров на сто вглубь суши тянется движущаяся дорога к аэропарку. Если Персик может пройти двадцать пять километров, к вечеру они будут у пристани, и если кабинки все еще ездят, остаток пути много времени не займет. От аэропарка пунктирная линия вела на юго-запад через горы к большому красному кружку с крестом посредине, подписанному «ВИДА!» Там должна была находиться Река. Оставалось надеяться, что в аэропарке найдется судно, способное подняться в воздух, иначе надо будет перебираться через горы.

Компас по-прежнему был на поясе. Джекко запомнил направление и пошел обратно наверх. Сад уже заливало желтое закатное солнце.

Персик сидела на корточках у колодца и что-то обсуждала со своими животными. Джекко приметил двух белых зверьков, которых прежде не видел, — они вроде бы жили в открытой клетке. У них были длинные розоватые уши и подвижный нос. Кролики или, может быть, зайцы?

Двое из странных белых животных, которых он видел спящими в доме, теперь сидели под скамейкой и сердито верещали, обращаясь к Персик.

— Мои еноты, — объяснила она. — Они злятся, что я их так рано разбудила.

Она пронзительным голосом сказала что-то, чего Джекко не понял. Самый большой енот надменно кивнул.

— С курами все будет хорошо, — сказала Персик. — Лотор умеет их кормить и собирать яйца. И еще еноты умеют качать воду из колодца.

Другой енот тоже кивнул, сердито.

— Главная беда с кроликами. — Персик нахмурилась. — Не очень-то ты умная, Эузебия, — добавила она, ласково гладя крольчиху. — Я что-нибудь придумаю.

Большой енот вперевалку подошел к ней. Джекко вроде бы различил слово «пс-с-сы».

— Он хочет знать, кто будет разрешать их споры с псами, — объяснила Персик.

Один из псов выступил вперед и просипел:

— Мы ит-ти.

Это были первые слова, которые услышал от него Джекко.

— Отлично! — воскликнула Персик. — Значит, решено!

Она вскочила и начала лить на растения что-то из ведра.

Белые еноты убежали косолапой походкой.

— Я так рада, что вы идете, — сказала Персик псу. — Особенно если я буду возвращаться с маленьким внутри. Но говорят, беременные очень сильные — по крайней мере, первое время.

— Тебе не придется возвращаться одной, — сказал Джекко.

Персик улыбнулась широкой, ничего не означающей улыбкой. Джекко приметил, что одета она сегодня иначе (голого тела было видно гораздо меньше) и все время робко отводит от него взгляд. Однако, когда он показал ей рюкзаки, она пришла в восторг:

— Чудесно! Теперь нам не придется наматывать одеяла на пояс. Знаешь, тут по ночам холодно.

— А дождь бывает?

— В это время года — нет. Так что нам главным образом нужны зажигалки, еда и вода. И по хорошему ножу для каждого. Карту нашел?

Джекко показал карту:

— Ты можешь идти пешком? В смысле долго, если придется? У тебя есть обувь?

— Могу. Я много хожу пешком. Особенно с тех пор, как Ферросиль украл мой велосипед.

Джекко насмешил ее тон. Фанатизм, с которым она обустраивала свое маленькое жилище!

— Мужчины возводят монументы, женщины вьют гнезда, — процитировал он откуда-то.

— Не знаю, какой монумент возвел Ферросиль из моего велосипеда, — огрызнулась она.

— Ты дикарка, — сказал Джекко, ощущая странную боль, которая вырвалась наружу смешком.

— Человечеству не помешает немного дикости. Давай поедим и ляжем, чтобы завтра выйти пораньше.

За ужином на закатной веранде они почти не разговаривали. Джекко сонно наблюдал, как белые летучие мыши чертят над головой замысловатые узоры. Посмотрев на Персик, он поймал ее взгляд, но она тут же опустила глаза. Ему подумалось, что они будут есть тут вместе сотни, тысячи раз,