крайней мере, Кай не ощутил ничего такого, что привык про себя считать признаками магии. Никакой напоенности силой или никакого следа бывшей силы. Ему казалось, что он ощупывает не рукоять оружия, а горлышко пустой фляжки. Пустой и высохшей. Хотя никакого сосуда внутри сплетенной из странного серого сплава рукояти быть не могло никогда. Рассмотрев оружие пристальней, Кай уверился в этом на первой же стоянке. Внутренние края полос были острыми, чуть ли не специально заостренными. Нет, в древнем мече или его обломках имелся какой-то особенный секрет.

Каттими поежилась, зашевелилась, прижимаясь к Каю плотнее, потом вовсе развернулась и прижалась к нему грудью, обняв его рукою, предварительно стянув на себя одеяло. Осторожно, чтобы не разбудить спутницу, Кай чуть отодвинулся, улыбнулся и закрыл глаза. Перед завтрашним переходом следовало хорошенько отдохнуть. Полежал еще минуту, раздумывая, а не повернуться ли и не обнять Каттими, как вдруг откуда-то с севера донесся тяжелый гул, словно обрушилась огромная шахта или осыпалась целая гора. Кай поднялся.

— Что это? — вскочила на ноги Васа, посмотрела на охотника, на севшую, протирающую заспанные глаза Каттими. — Кета?

Весь обоз тревожно зашевелился, но небо было привычно темным, взбадривая ночь языками пламени и каким-то уже ставшим привычным запахом старого заброшенного кладбища.

— Кета? — повторила Васа. — В обозе только и говорят о каком-то предсказании кружевницы.

— Кета, — кивнул Кай.

Утром оказалось, что и Васа, и Мити последовали примеру спутников. Накрылись одеялом, прижались друг к другу, пытаясь сохранить тепло на белесом ковре похрустывающей от изморози траве. Кай поднялся и начал растирать руку и ногу, чтобы затем привычно размяться, отметив, что и обоз в светлеющем сумраке готовится к переходу, и Каттими, как всегда, уже на ногах, умыта, причесана, и котелок на огне попыхивает парком.

— Прости, — смущенно шмыгнула она носом. — Лихорадка твоя спадать стала, ты уж не такой горячий, а я привыкла. Все одеяло на себя намотала.

— Ничего, — поморщился Кай, потому как неожиданно отозвалось болью вроде бы уже зажившее ребро. — Разживемся еще одним одеялом в Ламене. Большим одеялом! — добавил он, заметив мелькнувшую в глазах Каттими досаду. — Давай-ка, поднимай наших спутников.

— Сейчас, — сонно пробормотала Васа. — Еще несколько минут, мне снится, что я купаюсь в теплом хурнайском заливе. Нет, все, разбудили. Эх…

После короткого завтрака путь, в котором предстояло двигаться быстрее, чем обычно, продолжился. В ста шагах за всадниками дружно загромыхали и заскрипели телеги.

Дорога была наезжена, но деревни, которые стали наконец попадаться чаще, были брошены и чаще всего разорены. Ближе к полудню Кай разглядел первого селянина. Он стоял на краю очередного пепелища у колодезного сруба. Глаза его были закрыты, руки опущены, рубаха свисала вниз лоскутами и развевалась на ветру, путаясь в голых ногах.

— Приделанный? — спросила Каттими.

— Да, — кивнул Кай. — Но снулый. Если его не трогать, он упадет через неделю, но подходить к нему не стоит еще с месяц, пока тело не разложится. Дикий, конечно. Подобен болотной росянке. Захлопывает рот, если сунуть палец. Откусит — простоит на день-два дольше. Хотя возможно, что он сам приманка. Ведь он стоит возле колодца.

— Так, может, его следовало бы убить? — сдвинула брови Каттими.

— Убивай тогда, когда не можешь иначе, — ответил Кай. — И даже в этом случае пролитой крови хватит, чтобы вымазаться с головы до ног.

Вдруг за спиной послышался стук копыт и гортанные крики. Кай оглянулся. Приделанный, бывший некогда селянином, стоял неподвижно, но к нему мчался всадник.

— Таджези! — воскликнула Каттими.

Подручный Туззи явно решил покрасоваться. Он пригнулся к шее коня и выставил вперед кривой акский меч. За ним с молодецкими воплями следовали двое его приятелей. Туззи с прочими вольными стражниками гарцевал у крайних подвод.

— Ублюдки, — прошептал Кай.

Меч Таджези сверкнул взлетевшей над водой рыбой, и голова селянина покатилась в пыль. Наемник радостно заорал, описывая круг возле колодца, а его приятели спрыгнули с лошадей и бросились рубить все еще стоявшее тело селянина. Расплата наступила мгновенно. Раздался негромкий свист, над колодцем вздулось угольное облако, словно чьи-то непомерные губы фыркнули в дымоход, затем изогнулось что-то огромное с когтями, и оба молодца с мечами разом захрипели, сминаемые в мертвой хватке. На показавшемся над срубом сером бугре блеснули пламенем щели глаз, и тут же один за другим прогремели два выстрела. Страшное существо взвыло, засвистело и скрылось внутри колодца, уволоча за собой трупы. Свалившийся с лошади Таджези, подвывая от страха, пополз в сторону.

Кай посмотрел туда, откуда прозвучал второй выстрел, лишь на доли секунды уступивший выстрелу охотника. За спиной Туззи опустил ружье рослый всадник с открытым лицом. Он приложил ладонь к груди, кивнул охотнику и вернулся в обоз.

— Часовщик, — тут же сказала Каттими. — Идет в Ламен с двумя подводами. Зовут, кажется, Истарк. Это он подрядил Туззи. Ловок, но выстрелил после тебя.

— Выждал, — с интересом заметил Кай, — и положил свой заряд точно туда же, куда попал и я. А между тем зверь дернулся, да и ружье у часовщика обычное. Из тех, которыми владели гвардейцы иши. Если он и часовщик такой же, как и стрелок, то это лучший часовой мастер Текана.

— Что это было? — подала лошадь вперед Васа. Воительница выглядела встревоженной.

— Ручейник, — ответил Кай. — Обычная пустотная мерзость, но откормившаяся до приличных размеров. Что-то вроде огромной мокрицы с лапами. Или с клешнями.

— С ней покончено? — спросила Васа.

— Нет, — покачал головой Кай. — Но сейчас на нее нет времени. Чтобы она сдохла, нужно забросать колодец камнями. Она не выносит сухости. Задержимся — не успеем засветло подойти к крепости.

— И много еще будет подобной мерзости до Ламена? — поежилась кессарка.

— Не знаю, — тронул коня Кай. — Пагуба не закончилась, так что эта мерзость может появляться как грибы после дождя. До Ламена предлагаю утроить осторожность.

— И все? — заорал за спиной Кая Туззи. — И все? Ты так и поедешь? Ты охотник или кто? Что делать-то?

Главарь охранников тяжело дышал и скрипел зубами.

— Брось в колодец Таджези, — посоветовал Кай, придержав коня. — Может быть, ручейник подавится придурком? И тебе будет хлопот меньше.

— Подожди! — стиснул кулаки, вдвинул меч в ножны верзила. — Я знаю, что мои ребятки уже мертвы! Но ты вот сейчас поедешь дальше и оставишь эту мерзость в колодце?

— А что сделал ты в лесу? — поинтересовался Кай.

— Мне плевать на лес! — зарычал Туззи. — Я спросил об этом колодце! Что ты будешь делать теперь, охотник на нечисть?

— Поеду дальше, — кивнул Кай. — Всегда следует выбирать главное,