Сторожа не было. Можно было просто запереть машину и войти.

Десятка два машин, не больше. Я огляделся. Одна догадка по крайней мере подтвердилась. На «бьюике» был знакомый номер. Он стоял почти у самого входа, а рядом с ним, прямо у дверей, на последнем месте стоял «кадиллак» с откидным верхом и белыми кожаными сиденьями. На спинку сиденья был накинут плетеный коврик. «Кадиллак» был оснащен всеми дополнительными приборами, о которых только мог подумать продавец, включая две огромные зеркальные фары, антенну, как у траулера, складную хромированную решетку для багажа, чтобы вы могли пуститься в дальний путь со всеми удобствами, козырек от солнца, призматический рефлектор для светофоров, затемненных козырьком, радио с кнопками, как на панели управления самолета, зажигалку, в которую можно сунуть сигарету, чтобы она прикурила за вас, и прочие мелочи, которые заставили меня задуматься, когда же наконец они начнут устанавливать на машинах радио, магнитофон, бар и батарею ПВО.

Все это я разглядел при свете ручки-фонарика. Я посветил на паспорт машины и прочел имя владельца: Кларк Брандон, отель «Каса дель Пониенте», Эсмеральда, Калифорния.

Входная площадка нависала балконом над баром, а ресторан был на двух этажах. Вниз в бар вела спиральная, покрытая ковром лестница. Наверху никого не было, кроме гардеробщицы и немолодого субъекта в телефонной кабинке, показывавшего всем своим видом, что его лучше не трогать.

Я спустился по лестнице в бар и устроился в уголке с хорошим видом на танцплощадку. Одна из стен здания была гигантским застекленным окном, как в аквариуме. Сквозь стекло был виден лишь туман, но ясной ночью, при луне зрелище было, наверно, потрясающим.

Мексиканское трио выдавало музыку, которую обычно выдают мексиканские оркестры. Что бы они ни играли, получается одно и то же. Они всегда тянут одну и ту же песню, теми же медовыми липучими голосами, и певец всегда бренчит на гитаре и зазывает Amor, mi corazon про сеньору, которая linda, но не поддается на уговоры, и волосы у него слишком длинные и сальные, и, какую бы он ни пел чепуху про любовь, ясно, что с финкой в глухом переулке он управляется умело.

На танцплощадке полдюжины парочек кружились с бесшабашной удалью ревматичного ночного сторожа. Большинство танцевало щека к щеке, если называть это танцем. Мужчины носили белые смокинги, у девушек были ясные глаза, алые губы и накачанные теннисом и гольфом мышцы. Одна пара не танцевала щека к щеке. Парень был слишком пьян, чтобы обращать внимание на ритм, а девушка слишком озабочена, как бы ей не оттоптали пальчики, чтобы думать о чем-нибудь еще.

Напрасно я беспокоился, что не найду мисс Бетти Мэйфилд. Она была тут, и с Митчеллом, но далеко не в восторге. У Митчелла отвалилась челюсть, он улыбался, лицо его раскраснелось и блестело, глаза остекленели. Бетти держала голову так далеко от него, как только могла, не вывихнув при этом шею. Было очевидно, что она уже приняла допустимую дозу мистера Ларри Митчелла.

Подошел официант-мексиканец, в коротком зеленом пиджаке и белых брюках с зеленым кантом. Я заказал двойной джин и спросил, не сможет ли он принести сандвич прямо в бар.

Он ответил: «Muy bien, senor», ослепительно улыбнулся и исчез.

Музыка прекратилась, раздались нестройные аплодисменты. Оркестр расчувствовался и заиграл следующий номер своей программы. Темноволосый мажордом крутился между столиками, задушевно улыбался посетителям и останавливался время от времени, чтобы смахнуть пылинку с яблока. Затем он отодвинул стул и подсел к красивому, похожему на ирландца здоровяку с проседью в волосах. Тот был, по всей видимости, в одиночестве. На нем был темный смокинг с бордовой гвоздикой в петлице. Он производил впечатление приятного человека, если не задирать его, но если уж вы повздорите, я посоветовал бы вам быть здоровым, крепким и в хорошей форме. На таком расстоянии я не мог судить о прочих его достоинствах.

Метрдотель наклонился к нему и что-то сказал, и они оба посмотрели на Митчелла и эту Мэйфилд. Метрдотель был озабочен, здоровяку же, видимо, было все до лампочки. Метрдотель встал и отошел. Здоровяк вставил сигарету в мундштук, и официант подскочил к нему с горящей зажигалкой, как будто весь вечер ждал случая. Здоровяк поблагодарил его, не подымая глаз. Мой стакан оказался передо мной, и я схватил его и выпил залпом.

Музыка остановилась и застыла в воздухе. Парочки распались и разошлись к своим столикам. Ларри Митчелл все еще сжимал Бетти и ухмылялся. Затем он прижал ее к себе, его ладони легли ей на затылок. Она попыталась стряхнуть его. Он потянул сильнее и прижал свое раскрасневшееся лицо к ее личику. Она сопротивлялась, но он был слишком силен. Он еще чуток пожевал ее лицо. Она толкнула его. Он рассерженно мотнул головой.

— Отцепись, пьяная морда! — выдавила она задыхаясь, но вполне разборчиво.

Злобная гримаса исказила его лицо. Он грубо, до синяков, схватил ее за плечи и медленно, с силой прижал к себе. Люди смотрели сердито, но никто не пошевелился.

— Что, малютка, али папаша разонравился? — рявкнул он густым басом.

Я не видел толком, куда она ударила его коленом, но мог догадаться. Это его проняло. Он оттолкнул ее, и его лицо исказилось от ярости. Он размахнулся и ударил ее по лицу, сначала ладонью, потом тыльной стороной руки. Ее кожа сразу заалела. Она стояла неподвижно. Затем сказала медленно и четко, так, чтобы весь кабак мог услышать:

— Еще раз попробуете, мистер Митчелл, — не забудьте запастись пуленепробиваемым жилетом.

Она повернулась и пошла прочь. Он остался на месте. Его лицо побелело — не знаю, от боли или от ярости. Метрдотель осторожно подошел к нему и что-то спросил, вопросительно изогнув бровь.

Митчелл опустил глаза и посмотрел на него. Затем без единого слова он двинулся на него, как танк, и метрдотелю пришлось отскочить. Митчелл шел на Бетти, по пути налетел на сидевшего за столиком гостя и не подумал извиниться. Бетти присела к столику у стеклянной стены, рядом с брюнетом в смокинге. Он глянул на нее. Затем — на Митчелла. Потом вынул мундштук изо рта и внимательно его осмотрел. Его лицо ничего не выражало.

Митчелл подошел к столику.

— Ты меня ударила, милашка, — сказал он громким басом. — Я этого не люблю. Слышишь? Совсем не люблю. Хочешь извиниться?

Она встала, схватила шаль со спинки стула и посмотрела на него.

— Вы хотите, чтобы я рассчиталась, мистер Митчелл, или сами расплатитесь из того, что заняли у меня?

Он отвел руку назад еще для одной пощечины. Она не шелохнулась. Тут вмешался здоровяк за соседним столиком. Одним плавным движением он вскочил на ноги и схватил Митчелла за руку.

— Успокойся, Ларри, ты уже нализался, — сказал он спокойно, как бы забавляясь.

Митчелл вырвал руку и повернулся к нему:

— Не суйся не в свои дела, Брандон.

— Охотно, старичок. Это не мое дело. Но я не советую бить даму. Отсюда нечасто вышибают, но и такое бывает. — Митчелл злобно фыркнул: