Хашеми очень устал, но тот подъем, который вызывала в нем вся эта волшебная информация, полученная от Ракоци, прогонял потребность во сне. Мы уже выжали из него достаточно, чтобы взорвать Туде ко всем чертям, поставить под контроль курдов, прекратить бунтарские выступления в Азербайджане, обезопасить Тегеран, обезопасить Ковисс – и накрепко утвердить Хомейни у власти, сказал он себе.

– Ты этого хочешь? Что насчет Абрима Пахмуди?

Лицо Хашеми помрачнело.

– Аллах, дай мне возможность разобраться с ним как следует! Ракоци дал золотой ключик, может быть, даже к нему. – Он взглянул на Армстронга. – Золотой и для тебя тоже, а? Этот Суслев – Петр Олегович, – который убил великого Роджера Кросса? А?

– Да. Для тебя тоже. Теперь ты знаешь, кто твой враг номер один.

– А что тебе до Мзитрюка, этого Суслева?

– Была у меня с ним стычка много лет назад в Гонконге. – Армстронг отхлебнул холодного кофе, цепляя наживку на крючок. – Он мог бы принести тебе – и мне – больше золота, чем его сын. Он мог бы ткнуть пальцем в Абрима Пахмуди, а если в него, то один Бог знает, в кого еще… может быть, в Революционный комитет? Дорого бы я дал, чтобы побеседовать с Суслевым. Как бы нам это устроить?

Хашеми оторвался мыслями от Пахмуди и снова сосредоточился на опасности, которая грозила лично ему и его семье.

– В обмен ты добудешь мне британский паспорт, безопасный выезд из страны и приличную пенсию, если она мне понадобится.

Армстронг протянул руку.

– Договорились, – сказал он.

Они пожали друг другу руки, хотя ни тот ни другой не верил, что этот жест имеет какую-либо ценность, кроме простой вежливости, оба знали, что выполнят свою сторону сделки, если смогут, но только если на тот момент это будет полезно им самим.

– Если мы его заполучим, Роберт, я контролирую допрос и первым спрашиваю то, что мне нужно.

– Разумеется, ты начальник. – Глаза Армстронга прятали охватившее его возбуждение. – А ты смог бы его заполучить?

– Возможно, мне удастся уговорить Абдоллу-хана назначить ему встречу по эту сторону границы. Ракоци дал нам достаточно, чтобы заставить юлить даже его, хотя мне придется быть очень осторожным… Он ведь и один из наших лучших агентов!

– Предложи в обмен информацию о секции 16/а: готов поспорить, он не знает, что они его предали.

Хашеми кивнул:

– Если мы выманим Петра Олеговича через границу, сюда его привозить будет не нужно. Мы сможем выдоить его в нашем месте в Тебризе.

– Я и не знал, что у вас есть место в Тебризе.

– Ты многого не знаешь про Иран, Роберт. – Хашеми затушил окурок сигареты.

Сколько времени у меня осталось? – нервно спросил он себя, совершенно не привыкший чувствовать себя дичью, а не охотником.

– Знаешь что, пожалуй, дай мне паспорт завтра.

– Как скоро ты сможешь «уговорить» Абдоллу-хана?

– Нам все равно придется действовать осторожно. В Азербайджане тот ублюдок всесилен. – Они повернулись и посмотрели на Ракоци, который шевельнулся и застонал, потом снова провалился в свой кошмар. – Нужно быть очень осторожным.

– Когда?

– Завтра. Как только мы закончим с Ракоци, нанесем визит Абдолле. Ты обеспечишь самолет… или вертолет. Ты ведь теперь большой друг ИВК, так ведь?

– Все тебе известно, – улыбнулся Армстронг.

– Только то, что касается Тегерана, ислама, Ирана.

Интересно, подумал Хашеми, что бы сказали Мак-Ивер и остальные иностранцы, обслуживающие добычу нефти, если бы узнали, что заместитель министра Али Киа, недавно введенный в совет Управления гражданской авиации, рекомендовал несколько дней назад провести немедленную национализацию всех обслуживающих добычу нефти иностранных компаний, всех самолетов и вертолетов с иранскими регистрационными номерами, всех авиационных компаний и выдворение из страны всех иностранных пилотов и работников этих компаний.

– Как вы собираетесь обслуживать нефтяные месторождения, ваше превосходительство министр? – спросил он, когда узнал об этом.

– Нам не нужны иностранцы. Наши собственные пилоты будут обслуживать наши собственные месторождения. Разве у нас нет сотен и сотен пилотов, которым необходимо доказать свою преданность? Я полагаю, у вас есть секретные досье на всех иностранных пилотов, менеджеров, директоров и так далее. Мы… э-э… комитету необходимы эти документы.

– Не думаю, что у нас есть что-нибудь, ваше превосходительство. Эти досье были заведены САВАК, – сухо проговорил Хашеми. – Полагаю, вам известно, что у этих ужасных людей имелось обширное досье на ваше превосходительство?

– Какое досье? На меня? У САВАК? Вы, должно быть, ошибаетесь.

– Может быть. Сам я не читал его, ваше превосходительство, но мне говорили о его существовании. Сказали, что оно было начато более двадцати лет назад. Вероятно, в нем нет ничего, кроме лживых измышлений…

Он оставил замминистра Киа глубоко потрясенным, пообещав, что постарается тайно раздобыть это досье и передать ему, и хохотал всю дорогу до Главного управления внутренней разведки. Досье на Али Киа – его досье – действительно охватывало двадцать лет и содержало неопровержимые доказательства сомнительных сделок, ростовщичества, голосования в пользу шахского режима и доносительства вместе с крайне изобретательными – и запечатленными на снимках – приемами половых соитий, при виде которых консервативные фундаменталисты потеряли бы дар речи.

– В чем шутка? – спросил Армстронг.

– Жизнь, Роберт, большая шутка. Пару недель назад у меня в распоряжении были все военно-воздушные силы, если понадобится, теперь я должен просить тебя устроить мне чартерный рейс. Ты договорись о чартере, а я получу разрешение. – Он улыбнулся. – Ты передашь мне британский паспорт, очень сильно действительный, как сказал бы Талбот, перед взлетом. Договорились?

– Договорились. – Армстронг подавил зевок. – Пока мы ждем, могу я прослушать последнюю кассету?

Хашеми потянулся за ключом, но замер, услышав стук в дверь. Устало подошел к ней и открыл. Его усталость как рукой сняло. Снаружи стояли четыре человека. Один из его собственных людей с побелевшим лицом и трое «зеленых повязок». Вооруженных. Он знал самого старшего из них.

– Салам, генерал, – вежливо поздоровался он; его сердце готово было остановиться. – Мир вам.

– Салам, полковник. Мир вам. – Лицо генерала Джанана было словно высечено из камня, рот сложился в тонкую линию. САВАК. Он холодно посмотрел на Армстронга, потом достал лист бумаги и протянул его Хашеми. – Вы должны немедленно передать мне задержанного Язернова.

Хашеми взял бумагу, благодаря Бога, что рискнул всем, чтобы захватить Ракоци и быстро протащить его до третьего уровня. «Полковнику Хашеми Фазиру, внутренняя разведка. Срочно. Постановлением Революционного комитета Управление внутренней разведки распускается и весь его личный состав немедленно передается в настоящую организацию под командование генерала Джанана. Вы отстраняетесь от работы до дальнейших указаний. Вам предписывается без промедления передать генералу Джанану задержанного Язернова и все записи проведенных допросов. Абрим Пахмуди, директор САВАМА».