* * *

Мемориальную службу в честь Селии решили провести в церкви Сент-Брайдс на Флит-стрит – церкви журналистов и одной из любимых Селией лондонских церквей. Служба обещала стать грандиозным событием. Список приглашенных читался как справочник «Кто есть кто». Естественно, в числе гостей значились великие имена издательского мира: Джонатан Кейп, Джок Мюррей, Майкл Джозеф, Андре Дойч и молодой блистательный издатель Джордж Вайнденфелд. Далее шли авторы, в разное время открытые Селией и ставшие завсегдатаями «Литтонс»: леди Аннабелла Мьюирхед, Нэнси Артур и, конечно же, маститый Себастьян Брук. Другие писатели, не публиковавшиеся в «Литтонс», были давними друзьями Селии: Джон Бетчеман, Сомерсет Моэм, Эдит Ситуэлл и Джин Конан Дойл. Естественно, не были обойдены и крупные книготорговцы: Безил Блэкуэлл, Кристина Фойл и достопочтенный Джон Уилсон из «Бампеса».

Для одной только семьи Литтон в церкви понадобится несколько скамеек. Помимо английской ветви, ожидался приезд американских Литтонов, включая Джека и Лили из Калифорнии, и всех американских помощников: Бруеров, Джейми Эллиотта и, разумеется, Майка Паркера и Ника Нилла. Обязательно приедут Миллеры, Дженна, а значит, и Чарли с Кэти… Список разрастался. Вспоминали, что нужно обязательно пригласить такого-то и такую-то. Вскоре стало ясно, что Сент-Брайдс всех не вместит. Тогда было решено перенести церемонию в церковь Святого Мартина в полях. Селия ее тоже любила и всегда ходила на рождественскую службу со свечами, сопровождаемая все возрастающим числом внуков.

Это вызвало новую задержку. Сент-Брайдс заказывали на сентябрь. В церкви Святого Мартина время для мемориальной службы такого масштаба смогли выделить только в ноябре. Провести ее желательно было в начале месяца, но никак не позже, поскольку где-то в первых числах декабря Клементайн ожидали роды.

Программа церемонии вызвала значительные споры. Музыка, чтение, количество чтецов, кто что будет читать, представители каких поколений. Все были одинаковы важны: и младшие, и старшие. Начиная с августа этому посвящались еженедельные встречи под председательством Джайлза и близняшек. Все предложения тщательно рассматривались, и ни одно не отвергалось без такого же тщательного обсуждения. Клио предложила прочесть отрывок из «Алисы в Стране чудес» – первой книги, которую читала ей бабушка. Люси по той же причине предложила отрывок из «Совы и Кота». Оба предложения привели к весьма разумному соглашению: это будет антология, прочитанная младшими (младшими считались не достигшие шестнадцати лет). Несколько коротких отрывков лучше, чем один длинный.

Предложение, чтобы известные авторы прочли отрывки из своих произведений, отвергли начисто, как попахивающие нарциссизмом. Но все согласились, что должен прозвучать большой отрывок из «Меридиана времен». Эта особая честь будет предоставлена девятилетнему Руперту Литтону – младшему сыну Джея и Тори, мальчику с ангельским личиком. Затем должны будут прозвучать хвалебные речи. Но кто их произнесет? Выбор, конечно же, падал на Себастьяна, однако его положение было весьма деликатным. Другим кандидатом был Кит, который сразу отказался:

– На этот раз я отказываюсь бесповоротно. Я просто не смогу стоять перед всеми этими знаменитостями и говорить о матери. Вы уж простите.

Джей при всем его обаянии не обладал красноречием и потому отказался. Джайлз тоже снял свою кандидатуру, сказав, что разнервничается и будет с трудом выдавливать слова.

– А почему не вы? – предложил он близняшкам.

Те всерьез обдумали свои шансы и замотали головой:

– У нас получатся не речи, а сплошные глупости. И вообще, такие речи не для женщин.

– Очень даже для женщин, – возразил Джайлз. – Вы же всегда были такими современными и прогрессивными.

– По-моему, число речей нужно сократить до двух, – сказала Венеция. – Одну должен произнести кто-нибудь молодой, а вторую – кто-нибудь весьма старый. Со старым проще: у нас есть Себастьян. Если бы не он, даже не знаю, как бы мы выворачивались. Себастьян любит произносить речи. И потом, он замечательно подходит по возрасту.

– А из молодых?

– Сама не знаю. Может, Элспет?

– Возможно, если она согласится. Сейчас она несколько не в форме.

– Кейр придет?

– Его точно пригласили. Ты же не считаешь…

– Конечно нет. Просто подумалось.

– Я считаю, это должна быть женщина. Джайлз прав. Селия всегда поддерживала амбициозных женщин. И Элспет – самая подходящая из литтоновской молодежи. Остальные слишком… легковесны.

– Даже Нони?

– Даже Нони.

– Я спрошу у Элспет, – пообещала Венеция.

Элспет сказала, что вряд ли.

– Если бы все было нормально, я бы смогла. А сейчас… мне недостает уверенности. Люди будут на меня смотреть и не столько слушать мои слова, сколько думать: «Бедняжка, брошенная мужем».

– А я уверена, что не будут.

– Будут, мамочка. Они уже так думают. Я не хочу омрачать бабушкину память.

– От него что-нибудь слышно?

– Написал Джайлзу, поблагодарил за приглашение.

– Хорошо, – обрадовалась Венеция.

– Ничего хорошего. Он сомневается, сможет ли прийти.

– Это вполне понятно. Излишняя восприимчивость. Особенно если учесть обстоятельства.

– Мама!

– Извини. Еще какие-нибудь новости?

– Нет. Знаю только, что он нашел себе приличную квартиру в Фулеме. Не то убожество, какое было у него в Бэлхаме.

– Рада за него.

Мать и дочь помолчали, затем Элспет с некоторой робостью сказала:

– Я знаю, кто мог бы произнести речь вместо меня.

– Да? И кто же?

– Дженна.

– Дженна? Но ведь она не Литтон.

– В каком-то смысле Литтон. Она дочь Барти, а Барти называли почетным Литтоном. Она росла вместе с тобой и Аделью. Дженна в большей степени Литтон, чем Себастьян. Думаю, ей можно это поручить. Дженна – девочка очень яркая. Очень уверенная в себе. К тому же у нее замечательный голос. Слегка хрипловатый, как у Барти.

– Я подумаю о твоем предложении, – пообещала Венеция. – Спрошу у наших. Но только сомневаюсь, что им понравится эта затея.

К ее удивлению, испытав поначалу некоторую оторопь, все согласились. Дженна пользовалась всеобщей любовью. Она умела прорубать самый прямой путь сквозь все условности и предрассудки семьи Литтон. И конечно же, Селия в ней души не чаяла.

– Но она может не согласиться, – сказал Джайлз.

– Давайте сначала напишем ей и спросим, – предложила Венеция. – Правда, Делл? Попросим ее от нас двоих. Так ей будет легче сказать «нет», если она не захочет выступить.

– Почему? – удивился Джайлз.

– Просто потому… – ответила Венеция.