провел руками сначала по внешним сторонам ног, а потом и по внутренним.

«Сука! И ножки у нее — что надо!».

Чтобы провести внешней стороной ладони по промежности Косову пришлось себя заставлять!

«Ф-у-у-х-х… чисто все! Не наврала, ничего у нее больше нету!».

— А ты ничего так! Ласковый! — засмеялась она, — На киче-то бабье… надзирательницы — куда как грубее!

Потом она выдохнула и протянула просительно:

— Парни! Ребята! А может и правда… договоримся? Я вам хорошо сделаю! А вы меня отпустите, а? Не думайте, я чистая! Правда-правда!

В прошлой жизни следователю Елизарову раза три доводилось слушать такие предложения. Но тогда он был уже зрелым мужиком, к сорока примерно… Ну — за тридцатник — точно! А сейчас… тело молодое так реагирует, что ли? И даже дышать стало как-то тяжко!

— Перестань! Не будет ничего…, - каркнул Косов, и посмотрел на напарника.

«Слава ВКП(б), что вдвоем с Андрюхой! А то бы…».

Напарник тоже стоял… обалделый и взгляд стеклянный! Только от морды — хоть прикуривай!

— Ну и дураки! — поникла воровка.

«А где наша кавалерия «из-за холма»? Что-то… Мы уже порядочно отсутствуем. А никому и дела нету!».

— Андрей! Надо бы коней сюда привести. Не потащим же мы этих на себе! — сказал напарнику Иван.

Алешин кивнул, покосился на девушку и двинул к лесу. А Косов подумал, почесал затылок, и, подойдя к коренастому, вытащил у того деньги из кармана и подал воровке:

— Возьми… если не найдут, тебе на киче нужнее будут! А эти… перебьются!

Она хмыкнула, покрутила стопочку в руках, и спросила:

— А у тебя «резинки» случайно нет?

Иван чертыхнулся, не поняв сразу, что имела в виде девчонка, потом кивнул:

— Случайно есть! — и из «потая» кармана галифе вытянул упакованный в пергаментную бумагу презерватив.

Девушка с усмешкой посмотрела на него:

— Отвернешься? Или… смотреть будешь? А то — вдруг я тебя по башке наверну?

Косов смотрел как она зубками надорвала упаковку, вытащила «изделие» и хмыкнув, задрала юбку. Все же в последний момент отвернулся.

— Все! Можешь смотреть!

— А ты, видать, опытная уже, «хожалая», — скорее утвердительно, чем с вопросом протянул он.

— Ага! Две «ходки» уже за спиной. С «малолетки» еще! — девчонка явно примирилась с обстоятельствами и даже немного повеселела, — можно я закурю?

— Кури! — кивнул Иван, но сразу спохватился, — Только не свои эти… косячки! Давай я тебе папиросу дам.

— А чего так?

— Да торкнет тебя… Себе же только хуже сделаешь! — пояснил он.

— Ну да, возможно… Ладно, давай! Я присяду?

— Ага…

Косов достал фляжку, и сделал пару глотков, протянул девчонке.

— Ух ты, коньячок! Да неплохой! — она с удовольствием сделала несколько глотков, — А ты и правда ничего так… И приятель твой тоже. Зря вы отказались! Я, может и не побежала бы… Зато оторвалась бы напоследок!

Иван, сам от себя не ожидая, затянул вполголоса:

— Зинка, как картинка, с фраером гребет!

Дай мне, киря, финку — я пойду вперед.

Поинтересуюсь — а что это за кент?

Ноги пусть рисует!

Зинка! Это ж мент, я знаю!

Она, удивленно подняв бровь, затихла, а потом засмеялась:

— Слушай! А ты не из фартовых, случайно?

— Похож?

— Ну-у-у… есть такое дело! Если вот представить — форму снять! То — похож…

Косов вздохнул:

— Нет, как видишь. Курсант я, пехотного училища…

— А жаль! Я бы с тобой закрутила!

Иван неожиданно разозлился:

— А я — нет! Потому как — дура ты! И красивая, и вроде не совсем уж… а лезешь в эту трясину…

Вдалеке снова захлопали выстрелы и разговор сам собой прервался. Оба прислушивались — Косов с интересом, гадая, что там сейчас происходит, а девушка — с явной злостью.

— Обложили-то как?! Со всех сторон обложили! — процедила она.

Иван кивнул:

— А ты думала — с вами цацкаться будут? Еще и терпели сколько… Сколько веревочке не вейся — узелок все одно будет!

Когда к ним скорым шагом вышел Алешин, ведя коней в поводу, в сопровождении еще пары курсантов, от промелькнувшей симпатии не оставалось и следа.

— Сейчас сюда ЗИСа подгонят! Они там по дороге снуют, улов собирают!

Похоже, что Алешин тоже стряхнул с себя отраву красотки-воровки.

«И это — правильно!».

Глава 27

Но все-таки им пришлось выходить ближе к дороге. Бандитов мужского пола взгромоздили поперек седел. Резаный шипел и матерился сквозь зубы, второй глухо мычал. Девушка, шла сама, понурив голову, не обращая внимания на взгляды курсантов.

«Курки» скалились, подначивая Косова:

— Ты посмотри, Тимоха, Косов — опять выделился! У всех бандиты, как бандиты, а он вон каких красоток отлавливает!

— Товарищи курсанты! Завидуйте молча! — кинул им Иван.

Настроение было не очень-то. Все из головы не выходила красотка Зинка. Да и чего ей из головы выходить, если вот идет, бедрами покачивает.

«Не, ну как так? Ладно бы была какая халда, толстая и противная. А здесь же… Эх, ты, жизнь-жестянка!».

Ближе к дороге их встретил капитан Кравцов, с группой курсантов. Здесь тоже имелся улов — человек пять мазуриков разной степени свежести сидели у дороги, под надзором курсантов. Как оказалось, проблем с этими «пленными» не возникло — сначала двое вышли к дороге сами, и сдались беспрекословно. А потом и еще трое подтянулись, утверждая, что они — простые рыбаки из поселка.

«Но сказал сержант сердито: «Разберемся! Не впервой!».

Задержанные Косовым и Алешиным вызвали большой интерес — на Зинку курки откровенно пялились, бандитов разглядывали с интересом.

— Что? Сопротивление оказывали? — кивнул на мужиков Кравцов.

— Ножи у обоих были! Вот тот… резанный — кинулся на меня.

— Ты его что, штыком, что ли? — удивился Кравцов.