Поняла? Он скоро выгонит тебя взашей, и тогда, если ты будешь умолять нас посмотреть на тебя!

С этими словами конопатый развернулся и похромал прочь, на ходу рассматривая пострадавшие штаны и бурча что-то о том, что отец точно добавит ему за испорченную вещь. Друзья его с растерянным видом пошли следом, обсуждая, что после работы в поле можно сходить на реку. Все эти страсти по худой бледной нечисти казались им странными и не заслуживающими внимания. То ли дело — рыбалка. Рыбалка — это всегда годная идея.

* * *

Когда Виара вернулась, Робб уже перетаскивал готовые детали будущей кровати в дом, в комнату на первом этаже. Он объяснил, что хочет быть поближе к двери и, если что, отреагировать первым. Увидев эльфийку издалека, он замер с громоздкой спинкой в руках да так и стоял, пока Виара не подошла ближе. Из-за двери показался недовольный гость.

— Обед скоро будет, хозяин? Нам в путь пора.

— Скоро, скоро, — отмахнулся Робб. — Погоди пока, дай дурным костям отдых.

Недовольный путешественник скрылся внутри таверны, а Робб нетерпеливо спросил:

— Ну как, добыла приправы?

Что, конечно, значило: “Ну, как там Космина?”

— Добыла, — Виара приподняла сумку и потрясла ею. — С нас тридцать агортов.

— Сколько?! — он даже закашлялся и постучал кулаком по груди. — Она там что, совсем озверела?

— Не переживай так, — Виара с самым довольным видом хлопнула его по плечу. — Я договорилась, что если у нас таких денег не будет, ты отработаешь их у неё на огороде.

Оставив Робба, пораженного до глубины души, обниматься на пороге со спинкой кровати, она скользнула за дверь таверны. Её тут же обнял аромат овощного супа. Два неизвестных ей посетителя сидели за дальним столом и что-то пили из деревянных кружек.

— Доброго вам дня! — радостно поприветствовала Виара их.

— Ох, а вот и хозяюшка вернулась! — один из них потер ладони. — Ну что, будет обед-то?

— Хозяюшка? Это я что ли? — она замерла от удивления, приложив ладошку к груди. — Ой, и правда я. Тогда будет, будет вам обед!

И когда Робб зашёл на кухню, он увидел Виару, которая гремела тарелками и наливала простой, но наваристый суп гостям. На столе сидел важный Ольф и вылизывал лапу, наблюдая одним глазом за процессом. В окно лился солнечный свет, превращая кухню в особый мир, теплый, ароматный, медово-золотистый. Робб прошел вдоль стола, мимоходом хватая Ольфа за шкирку и скидывая его на пол.

— Это что с тобой? — с улыбкой спросил он, берясь за нож и буханку хлеба. — Уж не ожидал увидеть тебя с половником.

— Они назвали меня хозяйкой! Представляешь? — она кинула половник в кастрюлю и закрыла крышку. — А знаешь, пожалуй, сегодня я не буду читать свои свитки, а наведу порядок на втором этаже. И если ты наделаешь еще каких-нибудь лежанок, мы сможем сдавать эти комнаты за деньги. Здорово я придумала?

— Здорово, — не стал спорить Робб. Он расставлял тарелки с супом и хлебом на доске, что временно служила подносом. — Кровати же не тебе строгать.

Вот только когда Виара взялась за уборку, маленький червячок тревоги добрался до её страхов и, насытившись ими, стал превращаться в огромного такого червя. Слова злобного мальчишки, что хотел невиданную эльфийку себе, запали ей в душу и принялись прожигать её сомнениями. Может ли Робб на самом деле её выгнать? Виара очень хотела быть полезной, но может быть, её познания в людях слишком далеки от реальности, и её врачевание и уборка не так сильно ему нужны? Она честно старалась больше не выкидывать мебель, хоть свободные комнаты по-прежнему казались ей самыми красивыми, и выполняла новые задания, которые придумывал Робб. Но что, если о своих настоящих потребностях он ничего не говорит?

— Ольф, мужчинам правда надо, чтобы девушки приходили к ним ночью? — тихо спросила она у своего друга, опустившись перед ним на корточки. Ольф посмотрел на неё как-то странно, почти зло, и Виара, грустно вздохнув, обняла колени.

Мысли о том, что может случиться с девушкой ночью в комнате мужчины почему-то вызывали тревогу. Они задевали какие-то скрытые струны, и Виара ничего не могла вспомнить о том, почему она так боится. Она долго сидела на кровати, глядя в темное окно, и решилась спуститься, когда время уже подбиралось к полночи.

Дверь в комнату, которую выбрал для себя Робб, была простой, но толстой и крепкой. Виара подняла кулачок и два раза стукнула по дереву. Если не ответит, загадала она, уйду и забуду навсегда об этой глупости.

— Виара? Ты еще не спишь? — раздался из-за двери голос Робба. — Зайди, посмотри, какую кровать я себе справил.

Виару словно окатили холодной водой. Ну вот, всё так, как говорили мерзкие деревенские мальчишки. Робб, как и любой мужчина, требует, чтобы девушка приходила к нему в комнату, и от глубокого разочарования больно скрутило внутренности. Виара сжала ручку ледяными пальцами и толкнула дверь от себя.

Робб стоял у кровати и аккуратно складывал жилет. Единственная свеча освещала его могучую фигуру, прятала в складках одежды глубокие тени и резко очерчивало хмурое лицо.

— Ну что, как тебе? — спросил он. — Я пока набил матрас из сена, но надо будет его поменять, потому что трава будет гнить.

Виара едва ли слышала его. Она осторожно прикрыла дверь и замерла перед ним. Непослушное тело мелко дрожало, а на глаза навернулись непрошенные слезы. Комната и фигура Робба расплывались, но Виара заставила себя сбросить мешковатую кофту и схватиться за плечики ночнушки, которая оказалась под ней.

— Виара, ты что делаешь? — протянул Робб.

Но она не ответила. Знала наверняка: откроет рот и тут же разрыдается. Поэтому Виара сильно, до боли, закусила губу и потянула ночнушку вниз.

Слез скопилось слишком много, и они крупными каплями покатились по лицу. Дрожь сделалась совсем невыносимой, казалось, что трепыхался даже желудок. Влага больше не застилала глаза, и Робб наконец обрёл четкость. Лицо у него было растерянное, почти глупое.

— Е-если я не буду п-приходить к тебе, ты выгонишь меня из таверны, — трагично зашептала Виара. Она очень хотела, чтобы слезы остановились, ведь от них краснел нос, а они все текли и текли. — Мужчины хотят, чтобы девушка спала с ними.

— Кто тебе сказал такую мерзость? — спросил Робб, и брови его сурово сползлись на переносице.

— Ты сердишься на меня, — не спросила, а скорее утверждала Виара. Она была на грани того, чтобы провалиться в ужас и истерику.

Робб опустил голову, а когда вновь поднял взгляд, лицо его было почти гладким и доброжелательным.

— Давай закутаем