– Ну вот, опять женские нюни!

При этих словах я обычно подбиралась и прекращала плакать. Мне не хотелось быть в глазах собственного мужа глупой курицей, которая ревет по прошлой жизни и не в состоянии радоваться тому новому, что предлагает судьба.

Алексей всегда считал, что достоин большего, нежели житье в Ведянске…

Первое время в Москве я была занята бытовыми делами: устраивала Татьяну в школу, Настю – в детский сад, но когда эта бытовая беготня закончилась, я почувствовала себя страшно опустошенной. Мне показалось, что все – финиш! Я приехала к какой-то последней точке, и теперь меня ждет застой.

Алексей уходил на работу, а я отводила детей в школу и в детский сад, потом возвращалась домой и принималась готовить обед и прибираться в квартире. Мне казалось, что если я остановлюсь, то на меня навалится жуткая тоска и усталость…

– Ален! Ты гардероб свой не хочешь обновить? – как-то сказал мне Алексей. – Я тут зарплату и бонусы получил, так что можем пошиковать. Если ты не против, – добавил он улыбаясь.

– Что ты! – вспыхнула я. – Конечно, нет. Вот только… – я наморщила лоб, – у меня все есть. Одежда еще хорошая. Невыношенная и туфли новые. Может быть, что-то девчонкам купим. Или отложим.

– Нет, – Алексей рубанул ладонью в воздухе. – Одежду нужно купить тебе. – Увидев мой недоуменный взгляд, смягчился: – Понимаешь, то, что было хорошо для Ведянска, не подходит для Москвы. И не спорь, – поднял он руку, предвидя мои возражения. – Так нужно, Аленка… Собирайся, мы едем.

– Уже поздно. Может быть, в выходные…

Алексей коротко хохотнул:

– Девочка моя, это не Ведянск, здесь торговые центры работают допоздна. Едем…

Я торопливо кивнула. Хотя ничего не понимала. Но уже чувствовала спинным хребтом и всеми нервами, что между нами пробежала-пролегла какая-то полоса отчуждения. Между мной и мужем, который всегда был для меня самым родным и близким человеком, появилось что-то третье. Я не могла дать ему название. Это я поняла только позже. Этим третьим был мегаполис. Москва. Алексей сразу вписался в него, будто он целый век жил и тусовался в больших городах с их сверкающими вывесками, холеными людьми и тем шиком, который можно приобрести только в огромных мегаполисах. Через месяц у него уже были любимые бары, фильмы, сорт пива, марка мобильного…

Я смотрела на него с удивлением. Он уже стал другим. А я оставалась прежней…

Но это я смогла сформулировать и понять для себя позже. А сейчас я торопливо переодевалась, зная, как Алексей не любит, когда я копаюсь.

…В торговом центре я быстро устала. Продавщица, молоденькая блондинка с челкой до глаз, губами, лоснящимися от блеска, равнодушно смотрела на меня, в то время как Алексей энергично взмахивал руками:

– Ну… это… подберите ей.

– Что подобрать? – Из-под челки смотрели пустые глаза-пуговки. – Какой фасон? Размер.

– Ален! Ты чего молчишь? – пророкотал Алексей. – Давай! Выбирай.

– Я… – к моему горлу подступал комок. – Не знаю… что выбрать. Мне… все здесь нравится.

Я услышала смешок пустышки с челкой, и мне вдруг стало жутко обидно. Я сделала шаг назад и прищурилась.

– Девушка! – сказала я холодным тоном, каким обычно разговаривала со своей коллегой, халатно относившейся к своим обязанностям. – Кажется, это ваша прямая работа подсказать и подобрать. Для чего вас здесь держат?

Пустышка округлила рот и глаза одновременно. Но Алексей меня поддержал:

– Да-да, давай, коза. Одна нога здесь – другая там. Неси все самое модное, сорок восьмого размера. Правильно?

– Правильно.

– Юбки, костюмы, платья. Да поярче, покрасивее.

То ли от моей наглости, то ли от того, что ее назвали козой, девушка издала звук, похожий на тонкий писк, и кинулась к вешалкам.

Через десять минут я была завалена одеждой. У Алексея зазвонил телефон, и он отошел в сторону. Я отобрала себе юбку бежевого цвета, серый брючный костюм, две блузки – одну белую, другую бледно-голубую, коричневый пиджак и синее в белую полоску платье.

Алексей забраковал все.

– Э, милая, синее с белым – тоска по капитану дальнего плавания. Такие блузки – стиль училки предпенсионного возраста. Брючный костюм тебе куда? Ты же не офисная крыса. Все хлам! Вот… – и он вытащил из кучи алое платье. – По-моему, в самый раз. То, что надо. К твоим глазам и фигуре. Выглядеть будешь обалденно.

– Алексей, ты что? – вспыхнула я. – Такое я никогда не носила… Я не смогу.

– Сможешь. Давай что-нибудь еще посмотрим. Вот это бирюзовое платье и синяя юбка – годится.

– Она короткая, – защищалась я.

– Ты что, на паперти должна стоять? Ноги у тебя красивые, грех их скрывать. Еще успеется…

– Алексей, я…

– Это Москва, девочка, Москва. И мы должны ей соответствовать. Понимаешь меня? Со-от-вет-ство-вать!

В результате компромисса красное платье было отложено в сторону, а все остальное я взяла. Только синюю юбку заменила на фиолетовую. Чуть подлиннее.

В машине Алексей сказал мне:

– Через два дня большой корпоратив. Я приглашаю тебя туда. Понятно? Будут все наши, начальство, представители смежных фирм. Мы туда идем.

– Так вот для чего нужен был этот маскарад? Нельзя было сказать сразу?

– Ты бы уперлась рогом. Да еще все время думала бы об этом корпоративе. А так наряд подобрали, испугаться за два дня ты особо не успеешь. К тому же я рядом. Всегда рядом.

– Я так рада, – прошептала я.

– Чему?

Машина затормозила. Я взяла руку Алексея и потерлась об нее щекой.

– Что ты рядом! Ты же всегда будешь рядом? – спросила я, заглядывая ему в глаза.

Он потрепал меня по волосам:

– Конечно, всегда…

Как часто я потом вспоминала эти слова, и какой горький комок образовывался у меня в горле…

Перед корпоративом я тряслась, как последний осенний лист на ветке. Алексей напрасно меня успокаивал, я выпила полпузырька валерьянки, долго торчала в ванной, наводя макияж, и, когда наконец села в машину, чувствовала себя робкой несчастной овцой для заклания.

Алексей всю дорогу молчал, я же сидела, сжавшись, и молилась только об одном, чтобы все поскорее закончилось.

Машина остановилась перед рестораном, залитым огнями, а у меня не было даже сил открыть дверцу.

– Боишься? Не дрейфь! Будь на уровне.

Когда мы вошли в зал, у меня зарябило в глазах, я судорожно вцепилась в руку Алексея, а он мягко, но настойчиво освободился от моей руки:

– Здесь так не принято! Мы же не на деревенской завалинке.

– Понимаю… – шепнула я.