стороны на нее, несомненно, смотрел Сашка.

— Что тебе надо?! — почти закричала Валентина.

— У меня есть к тебе важное дело. Нам надо поговорить.

— Кому это «нам». Мне с тобой разговаривать не о чем.

Сашка Дятликов был ее однокурсником. Ничего удивительного, что, как и многие студенческие браки, этот не продержался и пяти лет. Валентина по окончании учебы отправилась работать в одно русофильское издательство, где, кстати, впервые увидела Присядкина, у которого там по результатам очередной командировки в Сибирь готовилась ура-патриотическая книжка. А Сашка по распределению попал в «Комсомолку», что считалось началом хорошей карьеры. И хотя они жили с Валентиной вместе, у него там в редакции через какое-то время завелась как бы параллельная жена. Более того — параллельная жена забеременела. Мир не без добрых людей, и эти добрые люди сообщали Валентине все подробности двойной жизни ее мужа, в частности шел прямой репортаж об увеличении размеров живота. Валентина дождалась момента, когда живот уже еле пролезал в тесные редакционные двери, и отправилась прямиком в партком. Там она произнесла страстную речь, потребовала вернуть мужа в семью (хотя муж был в семье), при этом еще и уволить его из главной молодежной газеты как морального разложенца.

Все это с ее стороны было сплошное лицемерие. Какое там «вернуть в семью»! Валентина в разгар скандала сама закрыла перед его носом дверь квартиры. И партком разбираться не стал, с работы мужа, естественно, поперли — с волчьим билетом. Он стал безработным. И только вовремя оформленный декретный отпуск помешал его возлюбленной отправиться по его стопам. Когда муж попытался хотя бы забрать из квартиры личные вещи, дверь ему открыл Присядкин, тогда еще довольно энергичный мужчина, и спустил с лестницы.

Дело в том, что к этому моменту Валентина с Присядкиным уже были любовниками, и не только мимолетно встречались в присядкинской холостяцкой квартире на метро «Аэропорт», но и неделями жили вместе в Дубултах и Коктебеле, о чем муж Сашка, естественно, не догадывался. Когда разразились громы-молнии, лопух не сообразил отправиться в партком Московской писательской организации и нанести симметричный удар. Вместо этого, спустя короткое время, он явился к Валентине за разводом, на что та, к его удивлению, ответила полным отказом. Даже когда у Сашки родился ребенок, Валька продолжала числиться женой бывшего мужа, тем самым препятствуя сочетаться родителям ребенка законным браком. Подружки с работы спрашивали у нее, почему она так упорствует. Валентина отвечала: а пусть он, гад, помучается. Развод был оформлен точно в тот день, когда ей самой понадобилось пойти с Присядкиным в загс. После чего Сашка просто растворился в пространстве. Больше его Валентина никогда не видела и даже не слышала о нем.

И вот на тебе — явился собственной персоной. Ничего хорошего эта встреча ей не сулила. Поэтому первым желанием было повернуться спиной и уйти обратно в подъезд. Однако по натуре своей Валентина была реваншисткой, то есть при любой возможности пыталась неудачи прошлых лет уравновесить какой-то большой удачей сегодняшнего дня. В данный момент ее грела мысль, что вот она сейчас светская дама, советница, только что приехала из аэропорта с красивым чемоданом в руках, а перед ней, — судя по внешнему виду, опустившийся алкаш или даже бомж. Ее разбирало любопытство. Душа требовала подтверждения ее триумфа и его падения.

Поэтому она никуда не ушла, а сочла возможным продолжить разговор. Правда, сквозь прутья забора. Они отошли на несколько метров от ворот, туда, где из-за отсутствия фонаря была уже полная темень.

— Чего пришел? — подчеркнуто холодно спросила Валентина.

— Валя, у тебя остались все мои вещи…

Валентина ушам своим не поверила. Он пришел за шмотками!

— Окстись, прошло двадцать лет, какие вещи.

— Не двадцать, а девятнадцать…

— Они на помойке, — отрезала бывшая жена, покривив душой, потому что приемник «спидола», например, продолжал исправно работать на присядкинской даче, ну и еще кое-что по мелочи как-то вписалось в дачное хозяйство.

— Да я не к тому. Никакие вещи мне, естественно, не нужны. Просто хочу напомнить, что ты выперла меня на улицу безо всего, без гроша в кармане.

— Ну…

— Подожди, я закончу, — Сашка явно обдумал свою речь заранее. — Я не качал права, не требовал раздела имущества, не доказывал происхождения той или иной вилки и ложки. Я просто хотел с тобой разойтись по-мирному. Надеюсь, ты это помнишь. Но сейчас мне нужна твоя помощь, и я думал, что раз старое забыто, как говорится, быльем поросло, то ты могла бы отнестись ко мне по-человечески… Понимаешь, Петя, мой сын, он сейчас в армии… Ну и так сложились обстоятельства, что я должен его оттуда выкупить. Я должен поехать и выкупить его, заплатить деньги…

Как только прозвучало слово «деньги», Валентине стало ясно, чем разговор закончится. Тянуть кота за хвост не имело смысла.

— Короче. У меня нет времени. Я с самолета. Тебе нужны деньги? Я тебе их не дам.

— Понимаешь, у меня хорошая работа, я вкалываю, прилично зарабатываю, но у меня нет всей суммы… А дело не требует отлагательства… Понимаешь, он служит на Кавказе, нет, не в Чечне, но все же… и там принято… понимаешь, там командиры продают иногда солдат в рабство… Я понимаю, в это трудно поверить, но это так. И встал вопрос о моем сыне… Понимаешь, его командир сказал мне, верней передал нам через одного милиционера: плачу или я, или хачики. Если плачу я — он спокойно дослуживает — ему осталось полгода — и возвращается домой. А если плачу не я, то он отправляется в рабство. Понимаешь, я его больше не увижу. Или если увижу — он будет инвалид.

— Ну а что, интересно, думает твоя жена? — поинтересовалась Валентина, — Ирина, если не ошибаюсь? Это ее идея — тебе сюда явиться?

— Валя, — вздохнул экс-муж, — Ира умерла. Уже давно. Рак. Я воспитывал сына один.

«Надо же, на жалость решил бить» — отметила про себя Валентина… Вслух же она сказала:

— Александр, по-моему, ты обратился не по адресу. Тебе надо написать заявление в милицию. Если все подтвердится, я тебя уверяю, виновных накажут, а твой сын вернется домой.

— Валентина, дело в том, что это известие мне привез именно милиционер, именно оттуда милиционер. Там этот бизнес контролируется как раз милицией. Пойми, это все очень серьезно… Мне нужны деньги. Ненадолго, на краткий срок. Просто они нужны сегодня, в крайнем случае завтра. Я их заработаю, но не сразу, мне на это нужно месяца два, не больше… Ну, может, три. Но это максимум. Понимаешь, три месяца.

— Ну и сколько денег ты должен передать?

— Двадцать тысяч, причем шесть мы с друзьями уже собрали, они у нас есть. Нужны четырнадцать.

— Александр, ты сошел с ума. Таких денег у нас нет, откуда, Игнатий государственный служащий, мы еле сводим концы с концами на его зарплату и редкие книжные гонорары, я не работаю, Машке поступать… Да о чем я говорю… Я тебе все равно не дала бы, даже если б эти деньги лежали сейчас у меня в сумочке.