Гас-а-хо держался за амулет на шее.

— Да. Может, чуть дольше. Может, намного дольше.

— Лодки, — сказал Анеас.

Та-се-хо посмотрел на плавающие в заливе обломки и ответил:

— Береста не тонет. Вода ей не вредит. Завтра, к вечеру.

— Тогда нужно спасти все, что еще можно спасти, похоронить мертвых и сказать людям, что мы не побеждены.

— А мы не побеждены? — улыбнулась Ирина. — Как хорошо. Мы не побеждены.

Она смотрела на мертвецов и остатки лагеря, и Анеас не понимал, издевается ли она. Та-се-хо улыбнулся ей.

— Мужчины потому так и опасны, что у нас не хватает ума понять, что мы уже проиграли.

— Я знаю. — У Ирины были волчьи глаза.

ХАРНДОН

Гармодий мылся — занятие несложное, но из-за обстоятельств ставшее почти опасным. Он стоял по бедра в холодной воде с позаимствованным у кого-то куском мыла, в компании семи десятков голых и почти голых мужчин. Некоторые прихватили с собой белье и заодно его стирали. Многие только что оправились от чумы. Харндон оживал. Еще были кашляющие, и к госпиталям на склонах холма в Чипсайде стояли очереди, но уже убрали отряды арбалетчиков, которые охраняли эти госпитали, монахиням ордена Святого Фомы ничто не угрожало, и только нехватка умбротской кости мешала расправиться с чумой окончательно.

Гармодий почувствовал всплеск в эфире, тотчас сотворил заклинание и весьма внимательно и осторожно осмотрелся — как опытный воин, выглянувший из-за щита. Оказалось, что заварушка происходила очень далеко — в реальности. В эфире зелень и золото потемнели, и что-то…

Гармодий бы пригнулся, если бы в эфире можно было спрятаться или вздрогнуть. Вместо этого он скрылся символически, надеясь, что это сдвинет что-то в реальности.

Произошло что-то похожее на взрыв, и его выбросило обратно в реальность.

Он стоял, голый, в реке Альбин, в тени Первого моста Харндона, и отчаянно хотел спрятаться. Но когда это ощущение прошло, Гармодий вылез из реки, оделся, навестил своих пациентов и пошел в замок.

Дезидерата провела в своей столице меньше недели. Она уже была измотана и вспоминала бурные дни турниров и битв как беззаботные и радостные. С момента своего поспешного возвращения она провела более дюжины заседаний совета и чаще следила, как писцы пишут и запечатывают пергаменты, чем возилась с ребенком, оказавшимся на попечении кормилиц, которых она почти не знала. Ее противник, архиепископ, много сделал, чтобы расправиться с дворцовыми слугами, и теперь она сама беседовала с каждым слугой и офицером в сопровождении сэра Джеральда Рэндома или сэра Ранальда. В комнатах ощущалось присутствие ее мужа-короля, в коридорах воняло ее заточением, а в подвалах замка пахло Эшем.

Она обнаружила, что не любит Харндон, чьи веселая суета и великолепные корабли пленили ее, когда она впервые приехала сюда в качестве любимой невесты короля. Ричард Фитцрой, исполнявший обязанности управляющего при ее дворе, проводил с ней почти целый день.

— Это пройдет, — в очередной раз сказал он.

Она подняла брови.

— Это вы так говорите. Вы стали моим первым другом здесь, и я хочу, чтобы вы оказались правы. Но прямо сейчас я ненавижу это место.

Фитцрой старался не любоваться ее красотой, невозможной для смертной женщины, слишком долго. Поэтому он выглянул в окно. Они были в тронном зале — между официальным заседанием Малого совета и неформальной встречей с главами гильдий выдался небольшой перерыв.

Взгляд Фитцроя упал на увядший букет полевых цветов, висевший на ленте.

Он не отводил от него глаз, и она это заметила.

— Здесь даже не убрали.

— Слуги стараются, — возразил Фитцрой. — Стража следит за всеми, мастер Пиэл прислал надежных людей. Успокойтесь, моя королева.

Дезидерата улыбнулась ему со своего трона и тут же вздрогнула, увидев бурое пятно у себя под ногами.

— Он умер здесь, — сказала она, поднеся руку к горлу. — Я хочу увидеть своего сына.

— Но гильдии, мадам. — Фитцрой не снимал доспехов целыми днями.

— Если моего сына убьют, мы погибнем, — возразила Дезидерата и обмякла на троне. — Пресвятая Дева, ну и клушей я стала. Не обращайте внимания, мой милый рыцарь.

Вошел паж и вручил сэру Ричарду записку. Потом появилась Ребекка Альмспенд с вазой фруктов — в основном с яблоками нового урожая — и поставила их на буфет.

— Я скучаю по Бланш, — призналась она. — Подозреваю, мы просто не замечали, сколько работы она делала.

Дезидерата улыбнулась, услышав это имя.

— А теперь она императрица. С ней он будет верным и надежным, и у королевства всегда будет хороший друг.

— Моя королева, магистр Гармодий просит аудиенции. — Фитцрой стремительно вскочил, несмотря на тяжелые доспехи.

— Пригласите немедленно! — Она хлопнула в ладоши. Леди Мэри, некогда известная как «Жестокое сердце», присела, а затем вышла и вернулась, ведя под руку магистра.

— Моя госпожа, на севере идет война. — Гармодий опустился на одно колено. — Я чувствую, что нужен там.

— Вам прислали весть? — спросила королева.

Леди Мэри прижала руку ко рту. В конце концов, она была помолвлена с сэром Гэвином Мурьеном, который командовал силами союза на севере.

— Нет, моя королева. Я просто чувствую сотрясения в эфире.

— Как и я, — призналась королева. — Здесь мы зря теряем время.

Гармодий увидел все: безвкусно украшенный зал, притопывающую от нетерпения ножку, перочинный нож, обрывки пергамента, пролитый сургуч. Он снова поклонился.

— Госпожа моя королева, я не могу согласиться. Три тысячи ваших подданных, а то и больше, были бы мертвы, если бы вы и я не вернулись.

Королева подперла рукой подбородок, что было совершенно на нее не похоже.

— Кажется мне, что стоит оставить сэра Джеральда на троне, а возможно, и Лиссен Карак отдать ему. Он прекрасно справится. А я хочу на поле боя.

— А как же ребенок? — мягко спросила леди Мэри.

— У него есть няньки и учитель. Учитель! — выплюнула королева. — Хотя единственное, чему он способен пока научиться, — это присасываться к моим соскам.

Некоторые фрейлины тихонько вскрикнули, но королева частенько так шутила. Она улыбнулась Гармодию.

— Магистр, я не хочу стать причиной трудностей.

— Мадам, вы воплощение куртуазности, — сказал магистр, — но чума заканчивается, еще пятидесяти фунтов кости хватит, чтобы окончательно с ней расправиться. А север…

— Мы должны вернуться на север, — согласилась королева.

— Ваше величество! — рыкнул сэр Ричард.

— Меня охраняют лучшие рыцари Альбы, — сказала королева, — мое королевство и мой мир в опасности. Почему я здесь?

— Потому что Харндон превыше всего, — пояснил сэр Джеральд. — Простите, ваше величество, за постоянное беспокойство и скуку, но если Харндон падет, рухнет все. Красный Рыцарь…

— А что, Красный Рыцарь — ваш король? — крикнула Дезидерата.

— Вы несправедливы, моя королева, — отрезал Рэндом.

— Он отдал