– Конечно, слушаю, – Маша с готовностью кивнула. Она решила ничего ему не говорить. Пусть будет, как будет. Они будут вместе, сколько уготовано судьбой, а потом расстанутся, потому, что это правильно.

– И что ты думаешь обо всем сказанном? – Димка смотрел на неё, ожидая одобрения.

Маша накрыла своей ладонью его пальцы.

– Думаю о том, какой ты у меня замечательный.

– Кать. – Димка в один шаг преодолел разделявшее их расстояние и обнял девушку. – Ты не представляешь, что значат для меня твои слова и какой я теперь счастливый. Я ведь и не надеялся, что когда-нибудь услышу от тебя похвалу. Спасибо тебе за все, что делаешь для меня. Поверь, я очень ценю каждый твой поступок, каждое слово. Я слишком долго жил в аду, чтобы заслужить этот рай.

Опять рыдания подступили к горлу, готовые вырваться наружу. Маша едва сдержалась, чтобы не разреветься.

– Дим. – Она нежно провела рукой по его лицу, опять стараясь запомнить каждую черточку. – Ты мой идеал. Был им и останешься навсегда. Ты такой добрый, заботливый, тактичный, умный. А еще ты очень красивый. Я всегда тебя буду любить. «Даже когда мы уже не будем вместе». – Мысленно добавила Маша.

Ночью, когда весь город спал, они лежали в кровати и целовались. Потом обнимались и просто лежали. Им хорошо было вместе, чтобы они не делали.

– Словно две половинки целого. – Мечтательно произнес Дмитрий, в темноте прижимая к себе теплое тело Маши. – Ты моя вторая половинка. Навсегда. Моё сердце принадлежит только тебе.

– Как и моё. – Прошептала девушка.

Засыпая, Маша представляла, что завтра она проснется в своем теле и больше никогда не увидит Димку. От этого сердце ныло еще сильнее, но сонные глаза упорно закрывались.

– Проснись, соня!

Что такое? Маша приоткрыла глаза. В окна врывался солнечный свет, а Димка, о Боже, она все еще с ним, навис над ней и дотрагивался до кончика её носа, пытаясь разбудить.

– Ну, проснись же! Уже десять. Мне скучно. И завтракать пора.

– Завтракать? – Маша растерянно заморгала глазами, приходя в себя после сна. – Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Она попыталась встать с постели, но Димка её остановил.

– Не надо готовить, я сам тебя буду кормить. Вуаля!

Он спрыгнул с кровати и ловко подкатил небольшой столик на колесиках, сервированный кофейником и горой разнообразных бутербродов.

– Тебе с молоком и сахаром. Я помню. – Он говорил и наливал. – А мне черный с сахаром. Готово. – Мужчина не без гордости протянул ей чашку. – Бутерброд. – Он протянул кусочек батона с маслом и сыром.

– Спасибо. – Маша расплылась в улыбке от счастья.

– Я тут подумал, может нам с ребятами на рыбалку сгонять? Мы созванивались с утра, и они предложили. Я сказал, что подумаем, но если ты не против, то можно поехать.

– Я не против, – согласилась Маша, и Димка тут же убежал отзваниваться друзьям.

Маша отложила бутерброд в сторону. В окно светило яркое солнце. Наступил еще один славный день.

– Нам пообещали хорошие снасти, – Димка вернулся в комнату. – Они ребята хорошие, я тебя с ними познакомлю. Мы договорились на шесть часов. Они за нами заедут. Ты любишь ночную рыбалку? – Маша никогда не была на ночной рыбалке, но с готовностью кивнула. – Всё, покушала? Тогда я уберу.

Пока Димка увозил столик, Маша решила одеться. Поискав глазами разбросанную одежду, натянула футболку и лосины.

Теперь только умыться, почистить зубы и она почувствует себя человеком.

Краем глаза она увидела Димку, входящего в комнату, а затем все вокруг расплылось….

Маша открыла глаза, и слепящее солнце больно резануло по зрачкам, заставив зажмуриться. Голова странно гудела и ощущалась жуткая сухость во рту. Она хотела было позвать Диму, но не смогла произнести, ни звука.

Маша осторожно приоткрыла глаза и снова едва не зажмурилась от белого цвета, окружающего её. С трудом повернув голову, она попыталась осмотреться, но в голове опять загудело, и Маша без сил откинулась на подушку.

Стоп. Подушка.

Неужели?

Маша скосила глаза на безвольно лежащие руки и, немного приподняв правую, изучила пальцы с обломанными ногтями.

Её рука.

Приподняла вторую. Переломов нет. Осторожно ощупала живот. Боли нигде не ощущалось. Пошевелила обеими ногами. Тоже не больно.

Боль пульсировала только в висках и ощущалась слабость во всем теле. Повернувшись на бок, Маша посмотрела в окно. Так и есть. Она в больнице.

Сказка закончилась.

Катька опять едва не рухнула в обморок. У Димки замерло сердце, и он в один прыжок очутился рядом со своей супругой, успев в последний момент подхватить её.

– Как ты, дорогая?

Он осторожно помог ей присесть на кровать. Глаза у Катьки были мутные, щеки заметно побледнели. Несколько секунд она приходила в себя, а потом посмотрела на Димку.

– У тебя голова закружилась? Что случилось? – Он осторожно коснулся её прохладного лба. – Голова не болит?

Катька посмотрела на него, словно на умалишенного, но ничего не ответила. Димка заботливо обнял её, и губами коснулся щеки жены.

– Ты чего? – Голос у Катьки был не в меру испуганным.

– Что такое? – Всполошился Рожковский. – Может, водички принести?

– Может, для начала ты меня отпустишь. – Катя с видимым отвращением попыталась высвободиться из его объятий. Растерявшийся Димка расцепил руки. – Фу, я же просила не сжимать меня так сильно. – Катя потерла плечи ладонями. – Чем это от тебя пахнет? – Она сморщила носик и, обнюхав Димкино лицо, скривилась. – Масло. – Протянула она. – Когда, ты перестанешь есть эту гадость? В нем же сплошной холестерин. – Катьку передернуло.

Димка молчал, потому что не знал, что ответить. Эти жесты и мимика были ему хорошо знакомы.

Оттолкнув мужа и поднявшись с кровати, Катька прошествовала по комнате. Удивленно посмотрела на надетую футболку и лосины.

– Ну и тряпьё.

Покопавшись в шкафу, выкинув при этом добрую половину одежды на пол, она нашла блестящую майку со стразами и глубоким вырезом и зеленого цвета лосины.

– Ну, хоть так. – Заметила она, переодевшись под гробовое молчание мужа. Собрав прежнюю одежду, она выкинула её в мусорное ведро на кухне.

Димка шел за женой следом, когда Катя вдруг остановившись, вернулась обратно в спальню, затем заглянула в зал и пришла обратно на кухню.

– Когда