к указанным правилам 16 апреля 1919 г. Второй департамент МИД направил в Департамент милиции МВД экземпляр опросного листа для лиц, желающих въехать на территорию, находящуюся под юрисдикцией Российского правительства. Опросные листы заполнялись российским учреждениями МИД и препровождались в те российские пограничные пункты на Дальнем Востоке, через которые российские граждане желали въехать[151].

Нужно отметить, что введенные Российским правительством Временные правила для въезда русских из-за границы были схожи с Временными правилами о выдаче заграничных паспортов и свидетельств на въезд в империю от 25 октября 1916 г. Изменения коснулись лишь той их части, что опросные листы теперь направлялись не в Отдел ГУГШ на рассмотрение, а в Департамент милиции МВД (г. Омск), так как на это ведомство была возложена обязанность по организации деятельности пограничных пунктов и по контролю за пересечением государственной границы. Бланк опросного листа для лица, въезжающего (возвращающегося), также был подобен ранее действующему. Только лишь новый опросный лист имел 19 пунктов для заполнения, а старый 21 пункт[152].

Вскоре после введения в действие Российским правительством Временных правил для въезда русских из-за границы, 6 мая 1919 г. временным управляющим МВД В.Н. Пепеляевым была утверждена «Инструкция Министра внутренних дел чинам пограничных пунктов государственной охраны». Копии этого документа были направлены начальнику Приморского областного управления государственной охраны полковнику А.А. Немыскому, управляющим Забайкальской и Семиреченской областям. Инструкция состояла из трёх параграфов: положения общие, обязанности чинов пограничных пунктов, делопроизводство пограничных пунктов. Согласно Инструкции, пограничные пункты государственной охраны учреждались «для воспрепятствования въезда и выезда лиц, не имеющих на то права, а также для задержания предметов, «запрещённых ввиду охранения государственного порядка и общественного спокойствия, к вывозу и ввозу»[153]. Инструкцией устанавливалось, что чины пограничных пунктов находились в непосредственном подчинении начальников соответствующих управлений государственной охраны. У лиц, пересекающих государственную границу, чины пограничных пунктов были обязаны проверять документы, удостоверяющие личность, с проставлением в них установленного штампа, к провозимым предметам могли требовать для осмотра документы, относящиеся к ним, об осмотре каждого транспортного средства составлять особый акт и в случае «каких-либо злоупотреблений и задержания лиц и предметов» составлять особые протоколы, которые представлялись начальнику местного управления государственной охраны[154]. Параграф об организации делопроизводства на пограничных пунктах содержал перечень книг, картотек и шифров, которые должны были вестись и иметься на каждом пограничном пункте[155].

После того как Российским правительством нормативно была определена система пропуска через государственную границу началась её реализация на деле. Однако, как показала практика, с этим имелись некоторые сложности. В частности, 17 мая 1919 г. комендант Владивостокской крепости направил сообщение в МВД, что из-за сложившихся условий военно-политической обстановки, по его указанию въезд в г. Владивосток и район крепости для русских эмигрантов, следующих из Америки, закрыт. Об этом были поставлены в известность российское посольство в Вашингтоне, канадский эмиграционный инспектор в Ванкувере, японский консул и пароходные агенты. Появилось значительное число приезжающих в Россию иностранцев с невизированными паспортами. Возникли проблемы с порядком пропуска в Россию русских рабочих, возвращающихся через Японию с рыбных промыслов на Камчатке, пополнением команд судов Добровольного флота русскими гражданами и их последующем беспрепятственным выездом из Северной Америки, с передвижением российских граждан по Китаю и перечнем пограничных пунктов для их обратного въезда в Россию. Но при этом нужно отметить, что большую помощь в решении этих и других вопросов по порядку пересечения российской государственной границы МВД оказывало МИД. Работники российских дипломатических учреждений сами предлагали варианты выхода из сложившихся ситуаций своему руководству. МИД ставил об этом в известность МВД. В ведомстве внутренних дел, как правило, соглашались с предложенным и сообщали об этом управляющим областями и верховному уполномоченному на Дальнем Востоке генералу-лейтенанту Д.Л. Хорвату. Так, несмотря на некоторые возникающие проблемы, въезд на территорию и выезд лиц с территории, подконтрольной Российскому правительству, через государственную границу был организован. Российские заграничные учреждения информировали МИД (г. Омск) и пограничные пункты о выданных и визированных документах на проезд в Россию, направляли списки лиц, получивших удостоверения на въезд в Россию, в том числе без предварительного запроса, и кому было отказано в визе паспортов. При этом в ведомственной переписке МИД и МВД акцентировалось особое внимание на проверке лиц, имеющих паспорта и иные документы, выданные большевиками, с целью недопущения их въезда на страну с её восточной окраины, установлении при необходимости наблюдения за приезжающими[156].

Однако, несмотря на указанные меры Российского правительства в установлении контроля за пересечением государственной границы на подконтрольной ему территории, со временем проблемы в этой деятельности нарастали. В первую очередь, имелась проблема с юрисдикцией власти Российского правительства. По факту она распространялась лишь на Западную Сибирь и Урал. При этом Оренбургская губерния и Уральская казачья область были фронтовой и прифронтовой зонами. К востоку от Красноярска власть адмирала А.В. Колчака ослабевала, к востоку от Иркутска просто сходила на нет. И если в Приморье, Монголии и в Северной Маньчжурии было сравнительно спокойно, то от Байкала на восток до Хабаровска на 3 тыс. километров тянулся своего рода «пояс анархии», где власть принадлежала местным атаманам и «батькам». На Севере вообще не было никакой власти. Инородцы Севера и жившие в тех местах русские были предоставлены самим себе[157]. Отдаленность территории и слабость центральной власти, даже, несмотря на действующий институт Верховного уполномоченного Российского правительства на Дальнем Востоке, учреждённый 28 октября 1918 г. еще при Временном Сибирском правительстве, не позволяли эффективно управлять этим регионом из Омска[158]. Другой проблемой было то, что функции колчаковских органов контрразведки и органов государственной охраны не получили строгого разграничения и на практике это проявлялось в параллелизме и дублировании деятельности друг друга и ведомственной розни по разным вопросам, в том числе в порядке контроля за пересечением государственной границы. В частности, начальник Приморского областного управления государственной охраны полковник А.А. Немыский с возмущением докладывал директору Департамента милиции, что начальник контрразведки Владивостокской крепости не желал передавать в ведение государственной охраны пограничный пункт паспортного контроля[159]. Также имелись трудности из-за отсутствия специалистов для работы на пограничных пунктах. Военные оказать помощь в целом по вопросам пограничной охраны не могли. Этому не способствовала складывающаяся обстановка на театре военных действий. Она менялась очень быстро и не в пользу белогвардейской власти. Ввиду этого генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего армиями Восточного фронта генерал-майор П.Г. Бурлин в письме от 10 октября 1919 г. сообщил директору Департамента милиции о том, что «выставление пограничных постов является желательным, но исполнить это в настоящее время не представляется возможным ввиду того, что люди