Вестмар Лис, разумеется, тоже был приглашен на пир, поскольку сам заплатил за то, чтобы до весны считаться полноправным участником всех общинных трапез и жертвоприношений. Стейн сидел рядом с дядей. Женщин на пиру не было, но он настороженно прислушивался к разговору и ждал, не зайдет ли речь о Велемиле. Хрёрек провозгласил кубок за здоровье и благополучие всех жителей Альдейгьи и призвал на них благословение богов; Домагость ответил призыванием всех благ на гостей, и братина пошла по кругу. Хрёреку пришлось заново рассказать о своем роде и обстоятельствах; Стейн про себя убедился, что со знатностью дела у Хрёрека обстояли гораздо лучше, чем с прочим. В прежние времена их род владел землями на Тюленьем острове, в Сканей, в Вестфольде, в Южной Ютландии и знаменитом вике Хейдабьюр, где сам Стейн уже два раза бывал с Вестмаром. Двоюродный дядя Хрёрека, тоже Хрёрек, сын Хальвдана, долго жил во Фрисландии, которой правил по поручению короля франков. Но после смерти Хрёрека сына Хальвдана король Карл отдал эти земли другому вождю, Годфреду, и наследникам прежнего графа Фрисландского пришлось искать себе иные владения. Свои взоры они обратили к Англии и Ирландии, богатства которых, а также почти полная беззащитность перед викингами уже сто лет привлекали туда искателей славы и добычи. И вот тут опять началось нечто, похожее на сагу о чудесных древних временах.

Двадцать лет назад был убит последний король Коннахта, Мугрон, сын Маэла Котайда. Вдова его, прекрасная королева Этне, стала женой убийцы, передав ему вместе со своей рукой права на власть, как это заведено в стране Эринн. Пять лет назад морская дружина викингов, в числе которых были Хрёрек с братом Хальвданом, захватила Коннахт, и королева Этне вновь овдовела. Теперь ее мужем стал Хальвдан, брат Хрёрека.

— Королева Этне уже немолода, — рассказывал Хрёрек при посредничестве Витошки, который служил толмачом и ради такого случая даже почти не «цокал». — Едва ли бог пошлет ей еще детей, а если пошлет, то это будет настоящее чудо. Все ее сыновья погибли в междоусобных распрях и в борьбе с викингами. После смерти ее и Хальвдана — а мой брат тоже далеко не молод, он старше меня на пятнадцать лет, — я и мои сыновья не сможем предъявлять права на его престол. Но королева Этне назвала условие, при котором мы можем получить ее наследство. У нее была единственная дочь, Дарфине, которая стала, Божьей волею, монахиней. Но несколько лет назад монастырь был разграблен, все сокровища похищены, а сами монахини пленены и увезены для продажи в рабство. Королева Этне, в великой горести по дочери, искала помощи у своего родича, верховного короля Ирландии Фланна Шинны. Но уже было поздно, похититель увез свою добычу за море. И после того она обратилась к нам, ко мне и моему брату Хальвдану. Она сказала, что если я сумею отыскать Дарфине, то она позволит ей стать женой моего сына Хакона. А поскольку Дарфине теперь единственная наследница королевы, то и мой сын, став ее мужем, сделается по праву королем. Признаться, я не знал, как взяться за эту задачу, поскольку след похитителя, Агнара конунга, затерялся на морях. Мы расспрашивали о нем в Хейдабьюре, где морские конунги обычно распродают свою добычу из Бретланда и Эринна. Никто ничего не знал о нем, и только один бродяга рассказал, будто слышал, что еще у берегов Фландра Агнара конунга разбил другой морской конунг, Иггвальд сын Хали.

При этом имени по рядам сидящих пробежал гул.

— Да, я знаю, что в конце концов этот человек нашел свою смерть в земле Гардов и что доблестные воины Альдейгьи нанесли ему сокрушительное поражение, — проявил осведомленность Хрёрек. — Но к тому времени, увы, при нем уже не было добычи из Эринна, потому что еще на Готланде, как мне сказали, он продал ее одному торговому человеку, Вестмару сыну Халльварда.

На этом месте один из сидящих за столом крякнул. Это был, несомненно, уроженец Северных Стран — рослый, худощавый мужчина лет под сорок, со светлыми волосами, заплетенными в косу, светлой бородкой, в лисьей безрукавке мехом наружу, с железной гривной на груди, украшенной двумя подвесками в виде молоточков, которые называются «торсхаммер» и которые так любят уроженцы земли свеев. Только в отличие от тех, что болтались на ней два года назад — железных, — нынешние «молоточки Тора» были отлиты из серебра.

— Об этом ты можешь узнать прямо сейчас. — Домагость широко усмехнулся и разгладил усы. — Вот он — Вестмар сын Халльварда, по прозвищу Лис.

— О боги! — Хрёрек воззрился на Вестмара с недоверием, которое постепенно переходило в пылкий восторг.

Вестмар даже смутился: не так уж он хорош собой, чтобы им восхищались заезжие датские конунги! За эти два дня они не раз проходили мимо друг друга, но, не будучи знакомы, не обращали на эти встречи внимания.

— Сами боги и Господь наш Христос помогают мне! — воскликнул Хрёрек. — Прошедшей зимой, в гостях у родичей моей жены в Халогаланде, я узнал от ее брата, Одда конунга, что он встречал Вестмара в Альдейгье. И хотя с той встречи прошло три с половиной года, я ни от кого на Готланде не слышал, чтобы Вестмар вернулся из Гардов. И руны указали мне на то, что нужно именно здесь продолжать поиски. И вот я приехал. И раз уж судьба так неожиданно свела нас, я прошу тебя, Вестмар, ответь мне на один вопрос.

— Могу даже на несколько, — великодушно отозвался Вестмар, усмехаясь. — Теперь уже зима, скоро йоль, у людей есть время сидеть у очага и вести беседы, мудрые и поучительные.

Стейн ухмылялся про себя. Хрёрек мог бы порадоваться еще там, в Валаборге, если бы только сказал, кого ищет. Стейн назвал ему свое имя и имя отца, но расспрашивать обо всех его родственных связях Хрёрек не имел причины. А иначе узнал бы, что уже сидит за столом с ближайшим родичем того самого Вестмара сына Халльварда, который ему нужен.

— Скажи, действительно ли ты три с половиной года назад купил у Иггвальда сына Хали три десятка рабынь из Эринна?

— Это правда.

— И ты привез их сюда?

— Да, и это правда.

— А что с ними стало потом?

— Я повез их по Восточному Пути на Олкогу и там продал хазарским купцам.

— Не помнишь ли ты, кому была продана девушка по имени Дарфине дочь Мугрона?

— Боюсь, что я не знал по имени ни одной из них. — Вестмар покачал головой. — А если бы знал, то едва ли бы запомнил.

— Но ведь торговцы рабами всегда спрашивают о происхождении! — воскликнул Хрёрек, с мольбой глядя на него. — Ты же сам прекрасно знаешь, что если простая рабыня стоит марку серебра, то за знатную рабыню, дочь короля, можно получить три марки!

— Я об этом знаю. Но Иггвальд, у которого я купил этих женщин, ничего не мог мне сказать о них, кроме того, что они монахини. Ведь не он захватил их, а Агнар конунг. А расспросить того, как я понял, у Иггвальда не было случая. — Вестмар усмехнулся, живо вообразив себе тот «случай», что свел в море двух охотников до славы и добычи. — Да и не слишком я верю тому, что говорят о своих пленниках морские конунги. Если им верить, то королевских дочерей из Эринна вывозят сотнями. А я не имею привычки продавать кошку за куницу, даже если она тоже была при жизни черной!