Ирина наблюдала за тем, как Глаша расплетает её причёску, готовясь сделать что-то более подходящее для долгой дороги.

Поднявшись в свои прежние покои, девушка долго не решалась позвать горничную, желая побыть со своими мыслями. И вот теперь, когда Глаша сняла фату и начала потихоньку вынимать длинные шпильки, позволяя тяжёлой копне волос упасть на спину, она поняла, что изрядно задержалась. За окном уже успело потемнеть, а за ней так никто и не послал, но Ирина не торопилась и радовалась неожиданной передышке. Глупое сердечко пропускало удары от мысли, что скоро она окажется наедине с мужем. Знакомая с физической стороной брака только по написанному в романах, девушка не до конца понимала, чего ей стоит ожидать, но надеялась, что в глазах герцога не будет выглядеть глупо и смешно.

Едва она подумала о супруге, как дверь спальни с шумом распахнулась и он возник на пороге.

— Можете идти, я сам помогу госпоже, — по-русски сказал герцог, сделав знак прислуге покинуть комнату.

Его голос был приглушенным, но отчего-то девушку напугал неистовый блеск голубых глаз. Прищурившись, муж наблюдал за ней, не делая попытки приблизиться. На нём была лишь белоснежная рубашка и домашние брюки, что ещё больше смутило Ирину. Растерявшись, она опустила в пол глаза, прикрывшись руками.

Подобный жест стал последней каплей для Йена. Так и хотелось схватить за плечи эту лживую дрянь, упорно продолжающую строить из себя невинность и вытрясти из неё душу! Чего, конечно же, он делать не стал. Ему было противно даже думать о том, чтобы её коснуться, но неожиданное в затуманенном алкоголем мозгу мелькнула циничная мысль, вызвавшая кривую усмешку. Йен не хотел её касаться, но с удовольствием посмотрит на прелести, скрытые под слоями ненужной одежды.

— Отчего вы так скромны, моя дорогая? — вежливо поинтересовался герцог, в два шага преодолев разделяющее их расстояние.

Но Ирину не обманул его наигранный тон. Ещё никогда и никто в жизни не смотрел на неё с такой злостью и ненавистью! Брезгливость была видна в каждом жесте супруга, невольно вызывая страх и обиду. А ведь она не понимала, что же такого могла совершить, чтобы заслужить подобное отношение!

— Я не понимаю, о чём вы говорите, милорд… — с трудом промолвила потрясенная Ирина.

— Это платье несомненно красиво, — намеренно растягивая слова, произнёс герцог, — но не красивее, чем вы, Айрин.

— Я… Мне, — попыталась что-то сказать Ирина, но слова застряли в горле, а на глазах выступили слёзы. Она бы многое отдала, чтобы вновь увидеть тёпло в голубых очах, а не ледяное бездушие.

— Вы так взволнованы, что не можете найти слов, дорогая? — иронично спросил Йен, не ожидая ответа, а затем произнёс не терпящим возражения тоном: — развернитесь!

Девушка сделала то, что он просит, и вскоре услышала звук рвавшейся по швам ткани. То, что некогда было дорогим нарядом, ныне упало к ногам Ирины бесформенным, атласным облаком. Девушка обернулась, и в её огромных глазах застыл немой вопрос.

— Ну, а теперь извольте избавиться от всего остального, — сказал герцог, сложив руки на груди, не делая попытки приблизиться или помочь, — вы ведь говорили, что любите меня, а любящая жена должна во всём подчиняться мужу.

Не слыша искренности в его словах, Ирина почувствовала себя униженной, но всё-таки потянула вниз нижние юбки и расшнуровала корсет, хотя это и было нелегко. Оставшись лишь в прозрачной сорочке, она хотела отпрянуть как можно дальше от цепкого взгляда супруга, но это казалось невозможным.

— Айрин, то, что сейчас на вас, скрывает ваши прелести, а я хочу увидеть вас во всей красе, дорогая, — произнеся это, герцог приблизился и, не касаясь девушки, рванул тонкую ткань, и вскоре и эта преграда больше не мешала ему видеть стройную фигуру супруги, которая не имела изъянов. Высокие холмики груди с бледно-розовыми сосками, округлые бёдра, плоский живот и маленький треугольник тёмных волос скрывающий её самую сокровенную тайну.

— Ваша светлость, вы пьяны? — будто только теперь поняв очевидное, поинтересовалась Ирина.

— Не настолько, чтобы не оценить вас по достоинству, Айрин, — отрывисто промолвил герцог, вновь двинувшись в её сторону.

— Пожалуйста не надо! — прошептала девушка инстинктивно пятясь назад.

Тяжело дыша, Йен понял, что если его разум не желает иметь с вероломной супругой ничего общего, но тело по-прежнему реагирует соответственно. Стиснув зубы, он решил, что не пойдёт на поводу у своей плоти. Может быть, позже он вдоволь насладиться её умением доставлять наслаждение в постели, но не сейчас. Ныне герцог скажет жене, каким будет их брак, и уедет в Лондон, а она… Она останется в Нью-Хэвенворт под присмотром его матери, чтобы в её хорошенькую головку не пришло даже мысли делать из него рогоносца на глазах у всего высшего света.

— Вы так прекрасны, дорогая, но вы ведь всерьёз не думайте, что я захочу иметь с вами дело после того, как узнал о вашей страстной натуре? — поинтересовался Йен, смерив супругу ледяным взглядом. — Наш брак не более, чем выгодная сделка. Вы получаете мой титул, а я… Я позже скажу вам, что намереваюсь получить от вас, Айрин!

Резко развернувшись, он покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Ничего не понимающая Ирина, по щекам которой текли горячие слёзы, на трясущихся ногах добралась до гардеробной. Достав чистую ночную сорочку, она натянула её на своё обнажённое тело.

Забравшись в постель, девушка долго думала над поведением и раниюшими словами мужа. В чём её вина? В том, что она любит его всем сердцем? Да, она позволяла ему многое ещё до брака, но это не делает её развратной… Или делает? Стоит обязательно рассказать герцогу о том, что он единственный мужчина, с которым она… Которому она позволила…Ирина вновь начала плакать, по-прежнему чувствуя сильную обиду.

В этот день она стала немножко взрослее и осознала, что за каждое неосторожное слово или проступок нужно платить. А ещё… Ещё молодая герцогиня впервые поняла, что любовь это не единственное сильное чувство, которое она способна испытывать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Покинув спальню жены, герцог решил немедленно начать собираться для поездки в Лондон. В этот миг Йен совершенно не думал, как будет выглядеть со стороны его внезапный отъезд. Он оставит письмо матери с придуманными объяснениями, а вот Айрин не удостоится подобной чести.