– Все в жизни меняется, дорогая, – небрежно бросил Вэл, откидываясь на кровати. – Ты тоже можешь передумать. Разве мы плохая пара?

Он улыбнулся, но его улыбка показалась Нэнси оскалом хищника. Сев на пол, она обхватила колени руками и, задумавшись, положила подбородок на колени. В ее огромных глазах стояли слезы. Джонни спрыгнул с постели и прижался к матери.

– Мамочка, почему ты плачешь? – Он теребил ее за плечо. – Тебе что, не нравится здесь?

Нэнси проглотила слезы и взяла себя в руки, понимая, что сейчас не время предаваться эмоциям. Она должна собраться с силами, чтобы противостоять коварству Вэла. А то, что он замыслил что-то, вызвав ее сюда, она уже не сомневалась. – Мне нравится здесь, – постаралась она успокоить сынишку. – Пойдем, я хочу, чтобы ты показал мне все, что тебе нравится на яхте.

Джонни схватил Нэнси за руку, они выбежали из комнаты, и он потащил ее по длинному коридору по направлению к трапу. Вэл остался в каюте.

– Я покажу тебе штурвал, шлюпку и акваланг, – с восторгом кричал он. – Ты знаешь, что такое акваланг?

– Знаю, милый, – отвечала Нэнси, едва поспевая за своим проворным мальчиком. – А зачем тебе акваланг?

– Мы будем нырять с ним под водой и рассматривать красивых рыб на коралловых рифах.

Вэл уже обещал ему далекое путешествие на яхте, с досадой отметила Нэнси.

Она уделяла воспитанию сынишки много времени, и этот современный развитый ребенок в свои четыре года знал многое из того, что начинают изучать только в школе.

– Ты собираешься на коралловые рифы? – спросила Нэнси, догадываясь, каким будет ответ малыша.

– Да! Мы с папой собираемся пойти на яхте в Карибское море, и там будем нырять, – радостно сообщил он.

– А как же я? – спросила его Нэнси. – Она присела перед ним на корточки и поднесла его ручки к своим губам. – Ты решил жить с папой, а не со мной? – ласково спросила она.

– Я хочу, чтобы ты жила вместе с нами! – умоляющим голоском тоненько пропел Джонни.

Нэнси чувствовала себя бессильной. Она лихорадочно думала, что предпринять.

Он еще очень мал, успокаивала себя Нэнси, и мне удастся уговорить его поехать домой.

– Хорошо, милый. – Нэнси сменила тему. – Ты хотел показать мне штурвал и шлюпку. А для этого надо подняться на палубу.

На палубе Нэнси подставила разгоряченное от внутреннего напряжения лицо свежему ветру. Она облегченно вздохнула и вспомнила другую палубу, на которой в сильную грозу вместе с Майклом боролась с непогодой. Как недоставало его сейчас! Ей так нужны внутренняя сила и уверенность ее любимого!

Ах! – вспомнила Нэнси. Надо позвонить Майклу. Он наверняка волнуется. Сейчас вернемся в комнату Джонни, там моя сумка, и я позвоню ему.

Держа за руку сына, Нэнси медленно шла по палубе, наслаждаясь ветром и солнечным светом.

– Вот это капитанская рубка, – сообщил Джонни, указывая пальчиком на застекленный отсек на верхней палубе. – В нее надо подняться по лестнице. Там находится штурвал и есть компас.

Нэнси послушно поднялась вслед за мальчишкой на капитанский мостик, и ее взору предстала вся полукруглая бухта Хайленд парка с линиями причалов, возле которых покачивалось на волнах множество яхт, одна другой роскошнее.

Рядом со штурвалом стоял стул. Ребенок ловко влез на него.

– Ты видишь? – Джонни указал пальчиком вперед. – Мы с тобой держим курс во-он на тот мыс.

Да, чувствуется, Вэл многому научил его, с грустью думала Нэнси. Она встала рядом с мальчиком.

– Капитан, я в вашем распоряжении. Что прикажете?

Джонни с удовольствием подхватил игру, предложенную матерью.

– Старший помощник, вы должны определить курс судна!

– Курс судна двадцать семь минут западной широты и тридцать три северной долготы, мой капитан, – четко отрапортовала Нэнси и услышала за спиной надтреснутый смех Вэла.

Она непроизвольно сжалась.

– А кто я на этом судне, Джонни?

– Ты, папа, владелец яхты, – мгновенно нашелся сын. – Я – капитан, а мама – старший помощник.

Нэнси и Вэл улыбались, радуясь смышлености ребенка.

– Ты чувствуешь, какая у нас замечательная семья? – обратился Вэл к бывшей жене.

– Могла бы быть, – глухо ответила Нэнси, сразу ставшая серьезной. – Если бы ты не убил мою душу.

– Ну зачем же такой пафос, – усмехнулся Вэл. – Все еще можно изменить.

– Что ты собираешься изменить? – холодно спросила Нэнси. – Все уже изменилось. Ты опять решил мучить меня?

Вэл снисходительно посмотрел на Нэнси, и на его лице появилось выражение не то сожаления, не то затаенного недовольства.

– Вечно ты все преувеличиваешь, Нэнси, милая!

Ласковые слова, с легкостью произносимые им теперь, прежде были вовсе не свойственны ему.

Наверняка он что-то задумал, догадалась Нэнси.

И, как будто прислушиваясь к ее мыслям, Вэл произнес слова, которые точно предугадал Майкл.

– Я люблю тебя… – Он взял ее за руку. – Я понял, что без тебя не могу жить. И глупо делить ребенка по дням или неделям, если ничто не мешает нам начать новую жизнь вместе.

Нэнси вырвала свою руку из цепкого плена и подошла еще ближе к Джонни, крутившему штурвал.

– Послушай… – Она старалась спокойно говорить с ним, нутром чувствуя, как в бывшем муже нарастает желание вернуть ее обратно. – Мы уже давно обо всем договорились и расстались друзьями. – Она сделала паузу, размышляя, стоит ли говорить о ее новой любви. – И к тому же, – решилась она на откровенность, – у меня своя личная жизнь, есть человек, который любит меня, уважает и… дорожит моим чувством собственного достоинства.

Нэнси не ожидала, что ее признание вызовет такой взрыв смеха. Вэл хохотал, запрокинув голову. Это был сатанинский смех. Из его груди вырывались звуки, похожие на клекот, которые многократно усиливались, проходя через глотку. Этот страшный смех испугал Джонни.

– Папа, почему ты так смеешься? – Ребенок обернулся и с опаской посмотрел на отца.

Утирая слезы смеха и постепенно успокаиваясь, Вэл погладил ребенка по головке и посмотрел на Нэнси как на несмышленую дурочку.

– Чувством собственного достоинства? – У него в груди снова заклекотало. – А что это такое?

– Мама, что такое собственное чувство достойности? – с интересом спросил любознательный малыш.

Его слова вновь вызвали взрыв хохота у Вэла. Джонни, глядя на смеющегося отца, тоже начал смеяться, забавно выдавливая из себя смешки. Нэнси решила рассмеяться в свою очередь, чтобы не выглядеть страдалицей.

– Твоя мама большая шутница, – объяснил ребенку отец. – Она не хочет жить с нами и говорит о каком-то смешном чувстве.