провозились с коптильней до самого вечера, поддерживая непрерывный огонь в топке.

— Ну что, уже всё? — с нетерпением спросил я. — Уже можно есть?

— Есть можно, но, чтобы она хранилась, надо ещё пару раз также сделать, — авторитетно объяснил Трофим.

Одно кольцо мы сняли и отнесли домой на пробу. К колбасе был уже накрыт стол с картошечкой, солёными огурчиками, грибочками и водочкой.

— О! — воскликнул довольный дед. — Бабоньки расстарались.

— Изумительная колбаса, — с наслаждением попробовала Галия нашу самоделку.

— Что, лучше заводской? — усмехнулся я.

Бабушки выпили и запели. Они тоже напрыгались с тушёнкой, банок двадцать уже закрутили, и ещё на плите партия стояла.

Когда мы с женой легли спать, от её волос шёл сильный запах коптильни. Я спал, как в колбасном цеху. Так-то приятно.

В воскресенье всё повторилось сначала. Прокоптили мы колбасу знатно. И сами прокоптились. Когда мы возвращались в Москву, на нас даже люди оглядывались, так от нас пахло. Я-то в деревне переодевался в телогрейку и одежду домашнюю. А жена своё единственное пальто прокоптила. Хоть бы выветрилось побыстрее, а то за ней по улицам собаки бегать начнут с такими-то запахами.

Хорошо, что мы саму колбасу в этот раз не взяли, надо заводскую ещё съесть.

Приехал в ДАС, первым делом в душ залез. Думал смоется этот аромат, но он меня всю ночь преследовал.

* * *

Горный институт.

Диана всю пару принюхивалась. Откуда-то неуловимо пахло едой. Вкусной. А она опять не успела позавтракать. Диана всё ждала, что кто-нибудь тоже учует этот запах. Но все молчали. Значит, ей всё-таки мерещится? Или нет? И это опять Галия что-то принесла…

Диана попыталась незаметно осмотреться, сегодня никаких посторонних сумок у соседки не было. Диана принюхалась. От Галии пахло чем-то очень-очень вкусненьким…

Глотая слюну, Диана с нетерпением ждала большого перерыва, когда можно будет сходить в столовую, и думала, отчего так несправедлива жизнь. Почему одним всё? А другим ничего?

* * *

На заседании Прожектора нам, наконец, озвучили, какой сигнал мы будем проверять. Нам предстояло заглянуть на пищекомбинат. Согласно информации, полученной от «бдительных граждан», стеклянные бутылки, используемые при производстве газированных напитков, моются только снаружи и не проходят никакой санитарной обработки.

Да ладно! А так разве можно было в советское время?

Если это правда, сам бог велел навестить это производство. Сладкую газировку дети пьют! И вообще, как это, не проводить санитарную обработку? Неизвестно, кто и с какими заболеваниями пил из этой бутылки, до того, как она на пищекомбинат попала.

Переполняемый праведным гневом, я всё же набрал Сатчана и предупредил о предстоящей проверке. Судя по его спокойной реакции, этот комбинат его не заботил.

И Самедова не заботит… Это что же получается, есть ещё какая-то группировка? Или производство газированных напитков не та сфера, чтобы её делить? Всё производство — это готовую фруктовую или травяную эссенцию водой разводят и по бутылкам разливают. На чём там можно руки погреть?

Хотя, слышал, что эта эссенция крепость имеет семьдесят градусов. Но это каким надо быть отмороженным синяком, чтобы её пить? Нет, массово её нормальные люди пить не будут. Если есть какие-то схемы, то вокруг чего-то другого…

Глава 11

Москва

Встречался на неделе с Сатчаном. Он предупредил, что скоро нужен будет первый взнос. Дом начинают ордеровать. Опять нужны будут паспорта. А Галия фамилию меняет. И паспорт только подала, недели три еще ждать где-то.

— Ну, она же по месту прописки меняет? — уточнил второй секретарь, когда я изложил ему суть проблемы. Я согласно кивнул. — Наш район. Разберёмся, — он сделал себе пометку в перекидном настольном календаре.

На руке у него заметил обручальное кольцо.

— Всё? — спросил я. — Окольцевали?

Сатчан улыбнулся, проследив за моим взглядом.

— А что же в свадебное путешествие не поехали? — поинтересовался я.

— Она ещё учится, — объяснил Сатчан. — Учебный год в разгаре, какое путешествие.

— И кем у тебя жена будет? — полюбопытствовал я.

— Гинекологом, — усмехнулся Сатчан.

— Хорошая специализация, — одобрил я.

— Ты так считаешь? — искренне удивился он.

— Конечно. Зря ты так снисходительно к профессии жены относишься, недооцениваешь возможности, которые она дает. Судя по тому, кто её папа, работать она будет не в самом простом учреждении Москвы. У всех твоих коллег и знакомых есть жёны, дочери. Все будут стараться пристроить их в хорошее место, к своему врачу. Беременность наблюдать или так, мало ли что понадобится. Ты в результате будешь самый нужный человек в трудовом коллективе, где бы ты ни работал.

— Да? — заинтересованно посмотрел на меня Сатчан. — Об этом я не подумал. — Он откинулся на стуле и расслабленно улыбнулся. — А ты молодец, быстро соображаешь. Уже прикинул, как это знакомство использовать можно?

— Ну, а как иначе. Жена молодая… — рассмеялся я. — Мало ли что, а у нас свой доктор уже есть.

— Быстро ориентируешься, — Сатчан улыбнулся.

— Ну да! В экономике важно быстро ориентироваться и уметь анализировать информацию, — я пожал плечами. — Тебе надо женой и ее успехами на каждом углу хвастаться, чтоб все знали, к кому бежать в случае чего.

Сатчан кивнул головой, похоже, всерьез обдумывая мои слова. Не привык видимо, пока, что женат, и на жену тоже рассчитывать можно. Раньше все время собственными связями бахвалился.

— О, кстати! Я же еще не успел поздравить тебя с этим знаменательным событием, — сказал я, вставая и протягивая ему руку. Он пожал её, серьезно глядя мне в глаза. — Поздравляю, и пусть всё у вас будет хорошо, — сказал я.

— Спасибо! — улыбнулся он.

Вечером звонил жене на квартиру Шадриных. Пообщались. Рассказал ей про женитьбу Сатчана, как догадался об этом по обручальному кольцу на его руке. А сам он промолчал о таком событии.Галия долго смеялась. Не ожидала такого от своего бывшего начальника.

— А моё кольцо никто не воспринимает, как обручальное, — пожаловалась жена. — Белая вставка и камушки всех с толку сбивают.

— Это не камушки! — возразил ей я. — Это бриллианты, дорогая!

— Тем более, — рассмеялась она.

— Ничего, скоро фамилию поменяешь, все и узнают. Кстати, твой новый паспорт очень быстро будет готов. Сатчан обещал ускорить процесс. Дом наш уже ордеровать начинают, паспорта наши срочно нужны.

Тут я услышал в трубке звонок в дверь.

— Подожди, я открою, — попросила жена и вскоре вернулась ко мне. — Это Витя Машу домой вернул, — доложила Галия. — В кино ходили.

— Они встречаются? Рад за них, — усмехнулся я. А как Витька, поначалу, разницы в возрасте испугался. — Привет им передавай.

Мы попрощались. Вроде и созваниваемся каждый день, а всё равно я скучаю.

Был на неделе рейд на пищекомбинат. После него решил, что газировку из бутылок я больше пить не буду. Так Борщевскому и сказал. Да он и сам был того же мнения. Вся наша команда после этого рейда была в культурном шоке. И людей жалко, что там работают…

Всё оборудование старое. Отовсюду хлещет масло. Самодельные плоские тазы стоят под всеми узлами, чтобы масло собирать. Но это не спасает, под всей линией поддоны надо ставить и постоянно их опорожнять.

Жуть! Весь пол в масле вперемешку с водой. Рабочие ходят в резиновых сапогах целый день. Бутылки реально толком не моются! Чуть криво на линии встали, и вода мимо льётся. Занимает это секунды, захочешь, не успеешь поправить. Никто и не поправляет. В часть бутылок вода, всё же, попадает, но не больше, чем на треть. В основном, вода попадает в бутылки на донышке и на какие-то секунды. Потом вода выливается. Всё, типа помыли. А если там пиво до этого было и засохло? Разве оно смоется такой манипуляцией? А если, вообще, что-то не пищевое?

Больше всего меня поразило, что фруктовую эссенцию разводили обычной водопроводной водой. Не кипятили, не фильтровали. Разливали по бутылкам и всё.

Усталый директор комбината, молча ходивший за нами, на моё недоумение по поводу водопроводной воды воскликнул:

— Вы прямо, как инопланетяне! А в автоматах на улицах вам что, другой водой сироп разводят? Пьёте же и ничего!

И правда. Никогда не задумывался, откуда