Удивительно, но раньше на всем протяжении его пятидесятипятилетней жизни вопросы собственной внешности Фиму волновали мало. Какой есть – такой есть. Рано начал лысеть, обрился наголо, уши оттопыренные, так это чтобы лучше слышать тебя, Красная Шапочка…

Однако в этот вечер все, все было по-другому! И сердце Фимы Кляпова тревожно екало в груди, а затем начинало глухо часто стучать.

Та, которую он ждал в ресторане, опаздывала. Но вот официант распахнул дверь и…

Герда Засулич появилась на пороге. С ее лица за эту неделю так и не сошли пятна. Зелень лишь поблекла, но изумрудная маска пока еще плотно держалась на коже. Официант с немым удивлением разглядывал Герду. Фиме Кляпову этот взгляд очень не понравился.

Герда – в сером деловом костюме и простой хлопковой белой рубашке, светлые волосы снова подколоты сзади. Очки на носу. Фима Кляпов задержал взгляд на ее крошечных изящных алых туфельках на высоком каблуке. Вспыхнул, как факел, и встал из-за стола.

– Добрый вечер. Прошу, проходите, садитесь. – Он сам галантно отодвинул для Герды стул.

– Не ожидала вашего звонка, Тимофей Николаевич.

– Фима. Пожалуйста, зовите меня так.

Герда удивленно подняла светлые брови. Она не садилась за стол. В руках ее – большая дамская сумка-портфель.

– Я только что из Мосгорсуда, – объявила она. – Мы с адвокатом Оболенской удивлены. Вы отозвали все свои иски.

– Я же вам сказал по телефону.

– Но я…

– Вы не поверили мне?

– Я не ожидала. И звонок ваш стал полной неожиданностью. Вы сказали…

– Что снимаю все претензии и обвинения. Может, в таком случае, и вы свои иски отзовете? Это я и хотел с вами здесь обсудить.

– Свою полную капитуляцию в суде? – насмешливо спросила Герда.

– Наш мирный меморандум. – Он смотрел на нее, не отрываясь. – Пожалуйста, присядьте.

Она села напротив него, опустила сумку с документами на подставку. Фима Кляпов кивнул официанту, тот исчез и через мгновение подкатил столик, на котором в серебряном ведерке мерзла во льду бутылка дорогого шампанского «Дом Периньон».

– По бокалу. За встречу, – пояснил Фима Кляпов.

– Нет, спасибо. Я не буду. Перейдем к делу – так вы хотите пойти с нами на мировую?

– А что вы будете? – тихо спросил Фима Кляпов. – Не шампанское, а что?

– Ну, можно кофе.

– Какой?

– Черный, эспрессо.

– Уберите это и принесите черный эспрессо, а мне коньяк.

Принесли заказ.

– Да, я хочу пойти с вами на мировую, Герда.

– Но мой адвокат Лиза Оболенская сказала мне, что это может быть…

– Не слушайте ее. Слово мое вам – никакого подвоха. Я просто хочу закончить всю эту нелепую вражду.

– Но вы же на коне сейчас, вы выиграли у нас три иска. Нам штрафы платить суд приговорил.

– Отдадим детям. Сиротам. Подкидышам. – Фима Кляпов все смотрел на нее. – Скажу откровенно – я не хочу конфликтовать с вами.

– Такая внезапная смена юридической позиции, – хмыкнула Герда Засулич. – Мой адвокат Лиза Оболенская скажет на это…

– Да забудьте вы про своего адвоката.

– Почему вы не хотите больше судиться?

– Потому что не хочу. Скажу больше – станете упрямиться, я эти ваши иски признаю. Проиграю вам.

Герда откинулась на спинку стула.

– Вы не такой человек, чтобы проигрывать… Фима.

– И вы не такой. – Его взгляд скользил по ее лицу, изуродованному – слава богу, лишь на время – зеленкой. – Но кто-то из нас должен ведь проиграть. Пусть это буду я.

– Почему вы?

– А вы подумайте. – Он отпил коньяк. – Вы умная, Герда. Или мне сказать вам самому?

– Нет. – Она отпила свой кофе. – Я не против того, чтобы мы покончили с судами. Эти кляузы отвлекают нас от главного.

– Вот и славно. – Его глубокий баритон звучал как меланхоличный, низкий камертон.

– Я, в свою очередь, хочу выразить вам признательность за… за то, что вы сделали там, у отдела полиции в Староказарменске, когда… А как вы нашли этого типа?

– Из-под земли достал.

– Я, честно, не ожидала.

– Любой нормальный мужчина поступил бы так же на моем месте.

– Нет, не любой. – Она помолчала, а потом объявила: – Я бы съела супа горячего.

Фима поднялся из-за стола. На лице его снова вспыхнул румянец. Он открыл дверь и рявкнул официанту: «Где вас носит? Заказ!»

Официант материализовался.

– Какие у вас супы в меню? – грянул Фима торжественно.

– Супы? Но, Тимофей Николаевич, к меню, что вы сами подобрали, супы как-то не того…

– Какие супы рекомендуете нам?

– Это… уха стерляжья есть и…тыквенный крем-суп, но это не меню ужина, это ведь… разогревать придется.

– Заготовка на завтра из холодильника? – тоном профи осведомился Фима Кляпов.

– Естественно. – Официант развел руками.

– К черту эту дрянь. Сварить прямо сейчас свежий куриный бульон. Только белое мясо. Чтобы через четверть часа был готов.

– Лишние хлопоты им на кухне, – усмехнулась Герда, когда официант улетел. – А вы в этом разбираетесь.

– Я долго поваром работал.

– Я слышала.

– Готовлю хорошо. В семейной жизни это может пригодиться.

– Неужели? – Она снова подняла свои светлые брови, оперлась на стол, положила подбородок на ладонь и трогала пальчиком яркие губы, которым не нужна помада. – Но сейчас, наверное, на Рублевке целый штат поваров вас обслуживает.

– Я не на Рублевке живу. Я трижды был женат, разводился. Женам оставлял недвижимость. У меня квартира на Кудринской в высотке. Мне одному много не надо.

– А в интернете про вас пишут…

– Сами проверьте, как я живу и где. Можем прямо сейчас поехать ко мне. Сами убедитесь.

– Вы забываетесь… вы что себе позволяете?

– Без всякой задней мысли. – Он усмехнулся меланхолично. – Чтобы вы верили глазам своим, а не сплетням про меня в интернете.

– А вы большой оригинал, Фима.

– Я просто стараюсь изо всех сил. Хочу преуспеть.

– В чем?

– В неуклюжих попытках понравиться вам.

Она хотела что-то ответить. И наверное, резко. Но в этот миг официант принес куриный бульон в супнице! Мигом сварили.

Бульон им разлили по тарелкам. Было нечто забавное в том, как они сидят за столом, который ломится от закусок, а едят – вот это, словно скромные студенты в столовке.