смех и взгляды одноклассников, о чём мне не преминул напомнить Матвей.

— Я не стыжусь своей бедности, — ответила я, гордо подняв голову. — Не стыдно быть бедной. Стыдно быть тупой и бессердечной!

Матвей многозначительно посмотрел на меня. Он прекрасно понял, что я на него жирно так намекала. Но пусть расценивает как хочет, я сказала так, как думаю на самом деле.

— Да? — изогнул он одну бровь. — Ну посмотрим тогда… Игра начинается.

— Что это значит? — вгляделась я в него.

Мне захотелось вцепиться пальцами в ворот его пиджака и как следует тряхнуть!

Что он себе позволяет, король жизни?

Я что — игрушка, раз у меня нет денег и положения в обществе?

Теперь он меня держит за…куклу, с которой можно весело поиграть?

— Узнаешь, — ответил он и уселся в подъехавшую за нами машину.

Мне ничего не оставалось делать, кроме того, чтобы сделать тоже самое и поехать домой.

Весь вечер я дёргалась в предчувствии чего-то дурного, и не ошиблась…

— Что ты тут делаешь, чёрт возьми! — возмутилась я и смутилась одновременно.

Я вышла из ванны, обёрнутая в одно лишь полотенце, не подозревая о том, что у меня могли быть непрошенные гости…

И какие — Матвей!

— Вый ди отсюда немедленно! — потребовала я, прижимая к груди полотенце, которое не очень-то надёжно на мне сидело.

Матвей же разглядывал меня внаглую какое-то время, а потом переключил моё внимание на кровать.

— Погоди. Ты сначала скажи мне, откуда у тебя это?

Только сейчас я заметила, что он меня ещё и снимает на камеру телефона.

А на моей кровати…

Под подушкой лежало какое-то украшение.

Золотое, очень дорогое.

— Что это такое? — даже растерялась я, пытаясь понять, что тут происходит. — Матвей, немедленно выключи камеру!

— Нет, ты сначала расскажи, как к тебе в постель попало колье моей мамы, которое она ищет уже несколько дней, — усмехнулся он, направляя камеру на меня. — Так ты не только бедная и ущербная. Ты ещё и воровка! Интересно, что скажут на это однокласссники, когда увидят это видео? Да и мама с папой удивятся… Приютили на свою голову наглую воровку!

Я так и застыла с открытым ртом…

Ничего я не брала!

Понятия не имею, какое украшение искала Тамара.

Это не я!

Но…

Тогда кто?

Матвей?

Зачем он это сделал?

И что теперь захочет за то, чтобы это видео никто не увидел?

— Так… — выдохнула я. — Выйди отсюда! Мне как минимум нужно одеться.

— Зачем? Мне так нравится разговаривать, — неожиданно заявил Матвей и начал наступать на меня.

Я уперлась спиной в стенку. Пальцами вцепилась в это чертово полотенце, чтобы оно не упало вдруг.

Матвей же возвышался надо мной и нагло ухмылялся.

Это его игра со мной. Я поняла.

Ему нравится, что я сейчас перед ним столь беззащитна и именно в таком виде.

Засранец!

Как бы я хотела утереть ему нос за всё, что он успел сделать и ещё успеет!

Но что я могу в своём положении, да ещё в этом полотенце, которое еле закрывает всё, что я не хотела бы показывать парням, тем более…этому!

— Матвей, ну прекрати издеваться… — прошептала я, отвернув голову от него. Больше ничего не смогла бы отвернуть — парень не дал бы мне и миллиметра свободы…

— Это только начало, милая, — улыбнулся он словно питон, готовящийся задушить кролика.

— Ты же понимаешь, что я не брала это украшение! — посмотрела я на него. Прямо в глаза ему. — Мы оба знаем, кто его взял, и подкинул мне.

— Кто? — изогнул он одну бровь, словно насмехаясь надо мной.

— Ты!

— Да? Как докажешь? У меня вот видео есть, как я его у тебя под подушкой внезапно нашел. А у тебя есть видео, как я брал его у матери, подкидывал тебе?

— Н-нет…

— Вот именно. Так что ты виновата, Лина.

— Не виновата! Ничего я не брала.

— Но видео всё равно есть, и его увидит весь твой новый класс! — продолжал давить меня морально Матвей. — Они не станут разбираться, кто и зачем снимал это видео — факт кражи на лицо. Представь только, как они после этого будут к тебе относиться?

Я опустила ресницы. Меня трясло от злости, обиды, отчаяния, беспомощности перед ним…

— Ну… Если хочешь, я сделаю так, что видео исчезнет.

Я робко подняла на него взгляд снова.

Он предлагает сделку или шантажировать меня собрался.

Скорее второе.

— Как именно? — осторожно уточнила я.

— Удалю его. Не за бесплатно, конечно. Моё молчание будет кое-чего стоить…

И его взгляд вдруг оказался в районе груди, там где её закрывало полотенце.

Меня пробила дрожь, кинуло в жар.

На что он намекает?

Совсем уже обалдел?

— Ну-у-у… — он придвинулся ещё ближе, практически впечатав меня в стенку своим телом. Глаза его, обычно ледяные и безразличные, горели каким-то странным огнём. Он смотрел на мои губы, и их закололо от такого взгляда…

Что же с ним происходит?

— Поцелуй меня, и я забуду об этом недоразумении, удалю виде, — договорил он, подняв глаза на меня. — Только понежнее… Ведь это твой первый поцелуй, не так ли? Хочу твой первый поцелуй, убогая.

24

Я даже впала в самый настоящий шок.

О таком меня никогда не просили. Тем более, как плата за что-либо…