– Да ну тебя, Макс! Тоже мне, скептик нашелся! Конечно, чаша волшебная! Никитка вон с ее помощью научился «фиш» говорить!

– Но лично я и без чаши английским владею, – безжалостно отрезала Маша.

– А мы давай другое чудо у чаши попросим, можно, дед? Прямо сейчас! Чаша ведь его сделает, и тогда ты, Маша, убедишься…

– Спасибо, конечно, Асенька, за поддержку. – Голос старика потеплел. – Только с чашей моей не все так просто. Это ведь не лампа Аладдина и не волшебная палочка. С ней так не получится, чтоб заказал желание, и оно тут же исполнилось.

– А как можно?

– Я ведь рассказывал вам вчера. Пытался донести… Она помогает только тогда, когда это действительно нужно. Я бы в том шторме погиб, а чаша меня спасла. Я остался без крова – и она дала мне новую обитель…

– А, скажем… на хорошую квартиру в центре Москвы ее возможности не распространяются? – насмешливо поинтересовалась Маша.

– Тебе так уж плохо там, где ты живешь сейчас? – строго спросил дед. – Тебе там холодно, некомфортно, неуютно?

– Да нет, наверно… – слегка стушевалась Мария.

– Значит, твоя чаша даст нам другую квартиру, – включился в игру Макс, – только, скажем, если наш нынешний дом сгорит или взорвется?..

– Если ты будешь мечтать, – серьезно произнес дед, – что твой дом сгорит, и при этом, конечно, пострадают другие люди, моя чаша никогда не сотворит для тебя чуда.

– Она, что ли, с мозгами? – усмехнулся молодой человек. – Внутри – процессор? Индикатор добра и зла?

– Можно сказать и так, – кивнул дед. – Чашу, конечно, можно о чем-то просить. Горячо, от чистого сердца. И если ваши желания добрые, или, как сейчас говорят, позитивные, то, возможно, она их исполнит.

– А вдруг не исполнит? – поинтересовалась Ася.

– А она и не обязана, – кивнул дед. – Раз не исполнила – значит, вам это и нужно не было. Максим правильно сказал: она сама решает, помогать в каждом конкретном случае или нет.

– Да ну, ерунда какая-то… – буркнула Маша.

– Ты хочешь отказаться от моего подарка? – взглянул на нее дед.

В его глазах светилось искреннее огорчение, а Ася под столом ощутимо пнула вредную сестрицу под коленку.

– Нет, ну что ты, дедуля! – вежливо улыбнулась Мария. – Спасибо тебе огромное.

Но голос ее звучал разочарованно.

– Конечно, спасибо, дедушка! – подхватила Ася. – Мы с удовольствием ее возьмем.

– Поставим на почетное место, будем ежедневно вытирать с нее пыль… – насмешливо подхватил Макс.

И этот туда же. Что за бессердечные люди, неужели не понимают? Деду, в конце концов, семьдесят семь лет, и он имеет право на какие-то причуды!

Ася наградила брата неодобрительным взглядом и ласково обратилась к Шадурину-старшему:

– Дедушка, мы все поняли. Твоя чаша нам, как говорится, ничем не обязана. Но если мы будем хорошими людьми, возможно, она нас отблагодарит. Правильно?

– Правильно, Асенька, – просиял дед.

– Значит, это воспитательный процесс был… – еле слышно прошептала Маша. – Не поздновато ли ты за наше воспитание взялся?..

Но старик ее реплики не расслышал. Еще раз обвел глазами всех троих и торжественно произнес:

– Я ведь вижу: вы всё на мой дом поглядываете. Роскошью любуетесь. Сами наверняка так жить хотите…

Он взмахом руки прервал начавшую было возражать Асю и заявил:

– Но я уверяю вас: мое богатство – это такая мелочь. Калиф на час, пыль на ветру. Что деньги? Сегодня они есть, завтра – нет. Я в своей жизни, в иные ее времена, и с большими деньгами дело имел, а к старости все равно всё растрынькал… А вот чаша, если вы ее беречь будете, она вечная. И принесет вам такое счастье, о котором вы даже и не мечтали.

Дедовы глаза во время этой речи горели ярким, почти лихорадочным огнем.

Мария взялась было что-то сказать, но Ася под столом ухватила ее за руку. И тихонько прошептала сестре:

В Москву улетали назавтра, рейсом в одиннадцать сорок утра.

Дед напоследок шиканул, с ночи отправил водителя в Краснодар с наказом обменять их билеты на первый класс. Шофер привез только бизнес, и старик долго и темпераментно ворчал из-за того, что первого в самолете «Як-42» не предусмотрено.

В аэропорт тоже ехали, как крутые, – на черном, чисто вымытом джипе.

Но оказалось, что не в бизнес-классе счастье.

Никитка с самого утра проснулся тихенький. Ни завтракать не хотел, ни ползать, ни играть. Возится, как примерный ребенок, с машинкой и молчит. «Акклиматизация, наверно, началась, – решила Ася. – У детей она вроде через сутки начинается».

А когда уже выехали в аэропорт, малыш вдруг начал чихать. Едва миновали Абрикосовку – закашлял. И на подъезде к Краснодару сопли уже текли рекой, а лоб стал горячим.

– Этого я и боялась. Простудили вы его на рыбалке, – упрекнула Ася Макса.

– Да там жара была! – возмутился брат. И тоже кашлянул.

– Как там дед говорил? – ехидно припомнила Мария. – Он попросил свою чашу, чтоб с Никиткой было все хорошо?!

Ася только вздохнула.

Шофер свернул с шоссе М-4 на дорожку, ведущую к аэропорту.

– Смотри, Никитка: самолетики! – показала Ася.

Но малыш лишь равнодушно взглянул на огромных белокрылых птиц и отвернулся. А раньше одного слова «самолет» было достаточно, чтобы он головой начал вертеть.

Ася еще раз коснулась губами его лба – по ощущениям, температура уже тридцать восемь, не меньше. Как жаль малыша! И страшно, что ей муж скажет. Ведь не зря Мишка не хотел ее отпускать. И получается, он оказался прав. Не стоило ребенка в такую поездку тащить…

– Может быть, нам остаться? – встревоженно спросила Мария. – Куда с таким больным лететь?

– У тебя же студенты! Сама говорила – завтра две пары!

– Плевать на студентов! – отрезала сестра.

– Остаться, конечно, можно. А смысл? – пожала плечами Ася. – Возвращаться в Абрикосовку? Это поселок, там наверняка и нормальных врачей нет. А здесь, в Краснодаре, тоже непонятно, где поликлинику искать. Тем более хорошую. Да еще без местной прописки…

– Подумаешь, проблема! – возмутилась Маша. И обратилась к шоферу: – Вы знаете, где в Краснодаре самая лучшая детская поликлиника?

– Не знаю. Но если нужно, найдем. – Энтузиазма в голосе водителя не было. Он затормозил, обернулся назад, к пассажирам, спросил: – Так вы не полетите? Мне разворачиваться?

Макс недовольно скривился. Видно было: ему и сестер не хочется оставлять, но задерживаться в Краснодаре не хочется еще больше.