с папой куда-то исчезнет. Моя любовь к нему останется неизменной. Просто мои чувства к другому мужчине окрасят мир немного в другой цвет, и я не думаю, что это плохо. Я не хочу отрицать или избегать того, что я сейчас чувствую. Признаюсь тебе честно. Но вот еще что. Самый важный человек на свете для меня – это ты, Онджо. И если тебе от этого будет плохо или больно, то, конечно, я расстанусь с ним. Как вы, молодежь, любите говорить, быстро и без сожалений. Почему? Потому что для меня дороже всех ты, доченька.

Онджо тихо лежала, натянув одеяло до самой головы, и почти не дышала. К концу маминой речи к горлу подступил комок и потекли слезы. Она не могла громко шмыгнуть носом и просто вытерла его уголком одеяла. Голова заболела от нехватки воздуха. Онджо захотелось срочно откинуть одеяло и вдохнуть свежего воздуха.

По водопроводной трубе застучали капли. Снова пошел дождь.

Собрания ПЛП, на которые ходил Медведь, действительно оказались сектой для поиска любви. Мамин номер в его телефоне был сохранен как «Цветок абрикоса».

«“Цветок абрикоса”? Если честно, это как-то слишком. Мама больше похожа на воина, чем на цветок. Потому что она никогда не склоняется и стоит на своем, как бы сильно ее ни сбивало с ног, и всегда смело сражается за то, что для нее важно».

Онджо перестала чувствовать себя странно из-за того, что маминым ухажером оказался Медведь, и даже немного этому порадовалась.

А волосы Медведя уже не казались лохматыми и растрепанными, как копна сена.

Онджо вдруг резко заскучала по Нанджу. Теперь рядом с ней осталась только любимая подруга.

Часы, которые встали год назад

После сезона дождей на чистом голубом небе появились первые признаки осени. С западной стороны неба клубами завились облака, несущие прохладу. Подул свежий ветер. На магнолиях вместо увядших цветов стали созревать красные ягодки. Нанджу еще не пришла.

Когда они учились в третьем классе средней школы, мама Нанджу вышла замуж во второй раз. С папой Нанджу она развелась, когда дочь была еще маленькой, а ее новым избранником стал мужчина, у которого было двое малышей. Тогда Нанджу говорила, что ее новые братишки очень милые. И что она чувствует себя мамочкой, когда гуляет с ними, ведь они младше ее на десять лет. Подруга очень радовалась, рассказывая, что всегда чувствовала себя одинокой, а теперь на нее свалился такой подарок небес. Еще она говорила, что с отчимом мама стала выглядеть спокойнее, словно теперь у нее появилась твердая опора под ногами. Нанджу утверждала, что впервые видит свою маму такой.

Тогда Онджо думала, что это все оптимизм подруги, которая все видит в светлых тонах, но теперь поняла, насколько ей было сложно, и еще больше зауважала Нанджу.

– Эй, ты чего такая унылая? – Нанджу постучала Онджо по плечу и заворчала: – Еле выбралась из дома. Мама с папой в кино собрались, хотели меня заставить с детьми сидеть. Я что им, нянька? Сказала маме, что уже договорилась с тобой встретиться. Что ты меня уже ждешь. Раньше надо было просить, я же не сижу все время в ожидании, когда им понадоблюсь. Бесит.

– Ты же говорила, что братишки – подарок, который с небес на тебя упал?

– Ну знаешь, не бывает такого, что все время только от любви таешь. Иногда они милые до ужаса, а иногда бесят.

– Да? Правда? И все равно, Хон Нанджу, ты крутая. Видно, что ты думаешь как взрослая.

– Ну да, особенно в последнее время. Из-за Ихёна.

– Он больше тебе не писал?

– Нет, на этом все. Похоже то ли на завещание, то ли на прощальное письмо. Еще и пишет как молодой старичок. Путает меня.

Возможность надеяться одному – сладкая тоска.

Надеюсь, ты согласишься с этими словами.

Послушав Нанджу, Онджо согласно кивнула. Ей почему-то подумалось, что Ихён не успел сказать все, что хотел. Может быть, поэтому на душе осталось какое-то смутное беспокойство после последней встречи с ним. «Почему в прошлый раз он разозлился и убежал, не дослушав ее до конца?» Онджо решила еще раз встретиться с Ихёном. Она чуть было не сказала о своем решении Нанджу, но потом поняла, что лучше пока оставить это в секрете.

– Так почему мы такие унылые?

– У мамы парень появился.

– Ого, правда? Ха, ну это понятно! Она же у тебя красотка! Да и со смерти папы уже сколько лет прошло. А мама у тебя еще молодая. Ты же говорила, что тебе от этого грустно? Еще плакала все время, потому что боялась, как бы она не состарилась в одиночестве.

«Это я так говорила?» – удивилась Онджо. Но как бы то ни было, надо признать, что память у Нанджу действительно выдающаяся. Человек мог напрочь забыть, что говорил, а подруга внезапно повторяла все слово в слово. Это всегда приводило Онджо в восторг. Но теперь собственные слова показались Онджо чужими. Хотя и верными. «Пожалуй, за маму стоит порадоваться».

– Если думать с точки зрения твоей мамы, то ее можно поздравить. А вот с твоей – не знаю, – вдруг спокойно сказала Нанджу.

– Ты о чем? Я думала, ты, наоборот, порадуешься и будешь поздравлять меня. Почему это не знаешь?

– Принцесса, я же говорила, что не бывает все только хорошо и прекрасно. Я рада, что у меня появился отчим и братишки, но есть и отрицательные моменты. Например, жить стало неудобнее. Это правда. Как бы это объяснить, раньше я была свободнее, что ли? Можно было договориться только с мамой и идти куда захочу. А теперь, когда я что-то предлагаю, мама сразу беспокоится о деньгах. Говорит, что теперь у нас большая семья и нужно все планировать заранее. Типа того, – грустно поведала подруга. – Иногда я даже скучаю по времени, когда мы с мамой были только вдвоем. Но лишь иногда. Когда мы жили одни, сколько бы я ни надевала одежды, все равно было холодно. А теперь стало тепло. Так что все относительно.

Разумом Онджо все понимала, но на сердце все равно было тяжело.

Услышав, что мамин новый парень – их Медведь, Нанджу на мгновение потеряла дар речи, но тут же пришла в невероятное возбуждение. Сказала, что им повезло. И Медведю, и маме. Нанджу давно говорила, что даже среди учителей редко встретишь такого хорошего человека, как Медведь. Подруга заявила, что это огромная удача, крепко обняла Онджо и похлопала по спине. А потом радостно расхохоталась и запрыгала.

– Кстати, надо бы официально извиниться перед ним за то, что передразнивала его заикание. Больше так не буду, честно! – Нанджу вела себя так, будто Медведь уже стал отчимом Онджо.

– Эй, Нанджу, хватит переигрывать. Это еще не точно.

– Ничего не знаю! Это же офигенные новости! Офигенные!

Онджо закусила нижнюю губу и исподлобья посмотрела на подругу:

– Эй, ты же в курсе, что это секрет? Если в нашей школе кто-нибудь узнает, нашей дружбе – конец!

– Нахалка, ты за кого меня принимаешь? Лучше о Медведе побеспокойся, вот где проблема. Еще расскажет всей школе. Ох… Хорошо тебе!

Нанджу так бурно радовалась, будто Медведь собирался стать ее отчимом.

– Эй, Нанджу. Признавайся, ты тоже влюблена в Медведя?

– Дурочка, ты только сейчас поняла? Но уж ради твоей мамы я готова отступить. Так уж и быть! Хах! Онджо, ты в курсе, что у любви бывает много оттенков?

Очарование Нанджу особенно сильно проявлялось в такие моменты, когда она говорила совсем как взрослая.

«Да. Все относительно».

Возможно, это не мама сошла с лодки, на которой они плыли с Онджо, а, наоборот, к ним присоединился новый рулевой. И теперь неважно, насколько сильным будет ураган, мамин веселый смех и серьезность Медведя не позволят лодке закрутиться в вихре и потерять направление.

Онджо отправила два одинаковых сообщения двум людям – маме и Медведю:

Купите мне чачжанмён[13]?

«Пекин», в 7 часов.

Нанджу вскоре собралась домой – ее телефон звонил каждые пять минут. Видимо, ее маме и папе очень хотелось пойти в кино.

– Видела? Вот так я и живу. Бесит. Они в юность решили удариться, думают, что им по двадцать лет. Ходят, милуются. Заставили дочь, которой как раз самое время на свидания бегать, нянчиться, а сами? Вот что за несправедливость? – проворчала Нанджу на прощание, хотя на самом деле ни капельки не выглядела разозленной.

Сколько бы она ни притворялась обиженной, новая семья была для нее надежной гаванью, в которую подруга любила возвращаться.

«Черт, опять