Зверь носился по всему двору и гонял бельевые корзины, как домашняя кошка клубки вязальных ниток. Несколько послушников вооружились жердями для перемешивания белья, чтобы взгреть «адскую тварь», стражники выхватили оружие и встали на защиту господского любимца. Однако же потасовке воспрепятствовало появление отца Бартоломео. Настоятель поклонился синьору ди Медичи, насколько позволяла его телесная конституция.

— Ваша милость? Счастливы видеть вас гостем обители.

— Да вот… Заглянул. Так вышло, — смешался Джулиано, он только что изловил пардуса и крепко держал за ошейник, чем препятствовал отцу Бартоломео приблизиться на предписанное этикетом расстояние.

— Его милость прогуливал своего питомца и по несчастной случайности провалился в подвал, — быстренько пришел на подмогу Везарио. — Но все обошлось. Теперь ему требуется конь…

— Конь? — Настоятель удивленно вскинул бровь.

— Именно так. Сказать точнее, не просто «конь», а лошади.

Во дворе все еще стоял такой шум и гомон, что расслышать собеседника было затруднительно, отец Бартоломео шагнул в самый центр и призвал монахов к порядку.

— Угомонитесь! Никаких демонов здесь нет. Возвращайтесь к работе. Немедля!

— Значит, вашей братии уже случалось наблюдать демонов в подвалах монастыря?

— Ваша милость, самые страшные демоны таятся не под землей, а в разуме, смущенном греховными мыслями. — Священник горестно вздохнул, спрятал ладони в рукавах рясы и заметил: — Простите мою дерзость, но вашей милости не годится скакать по городу в таком плачевном состоянии. Я распоряжусь заложить для вас лучшую карету. Пока ее будут готовить, отдохните немного в наших гостевых покоях, для вас согреют воды и почистят платье.

Двор быстро опустел, только Урбино продолжал маячить у дверей, пока с ним не поравнялся Джулиано. Мальчишка поклонился и пролепетал:

— Ах, какая честь видеть ваше будущее великолепие.

Молодой ди Медичи улыбнулся такому приветствию, но прошел внутрь, едва взглянув на юного льстеца, зато рядом с ним задержались Леонардо и Везарио. Последний провел пальцем по толстенной цепочке и презрительно скривил губы:

— Нет, Леонардо, это не настоящее золото. Всего лишь позолота.

— Ну, синьор Лис, не огорчайте юношу. Серебро во Флоренции тоже чего-то стоит.

— Отойдите от меня, вы оба! Иначе заору на весь квартал!

Рука Леонардо сама собой схватила цепочку и стиснула у самого горла мальчишки:

— Не успеешь! Если мне придется идти на виселицу, так за дело.

— Лео, погоди, успокойся. — Везарио перехватил запястье живописца и отвел его руку на безопасное расстояние от юнца, принялся увещевать его. — Взгляни, это умственное убожество уже наказано обманом, но мы способны осушить его слезы, — он сделал многообещающую паузу и продолжил: — Людям не часто предлагают две цены за один товар, верно, Урбино?

Юноша молча потер шею, однако не спешил убежать, и Везарио продолжил:

— Говорю, что мы заплатим юноше, если он назовет нам имя синьора, который подучил его свидетельствовать в суде против тебя.

— Меня незачем подучивать, — встрепенулся Урбино. — Я не беру платы за то, что говорю правду. Мужлану из Винчи, который волочится за бабами и не удержит кисти в правой руке, нет места в гильдии живописцев! Очень многие в этом городе так считают.

— Надо же, какой эстет!

Юный синьор Палландини поджал губы, его щеки вспыхнули от негодования.

— Винчи, твое место на виселице за то, что он сделал с моим бедным братом!

— Послушай, — Леонардо удержал юношу, порывавшегося уйти, за плечо. — Мне тоже безмерно жаль Джованни! Его тело лежит здесь, в мертвецкой, можешь пойти и взглянуть сам, как его язык распух от яда. Такого никак не может быть, если человек умер от избытка цинковых белил. Спроси любого медика, или скорняка, или хоть своего доброго знакомца Боттичелли!

— Урбино, дурень, ты хоть понимаешь, во что ввязался? Этот человек уже дважды тебя обманул: наврал про смерть брата и всучил фальшивку. Кто знает, что он сделает с тобой в третий раз? — добавил Везарио.

Юноша задумался, заметно погрустнел и спросил:

— Вы действительно мне заплатите? Если я расскажу вам про человека, который хочет закатать Лео в тюрягу? Это будет стоить пять флоринов.

— Да ты что, малой, совсем обнаглел? Надо взять его за шкирку и тащить в суд, чтобы его там выпороли за дачу ложных показаний!

— Погоди, Лис. Я готов заплатить ему столько, — заверил Леонардо, — но с одним условием. Ты заберешь тело брата и похоронишь по-христиански. Так, скажешь, как зовут этого синьора или нет?

— Я не знаю… — Урбино опустил глаза.

— Святые угодники! Не знает он! Идем отсюда Лео, хватит терять время.

— Погодите, — теперь уже Урбино удержал Везарио за рукав куртки. — Я действительно не знаю его имени, но смогу показать вам этого человека. Деньги при вас?

— Шутишь? С чего нам таскать в карманах полдюжины золотых? Мы не собирались покупать ни коня, ни кирасу.

— Ладно, — Урбино настороженно оглянулся и понизил голос. — Приходите, как пробьет пятый час пополудни, к странноприимному дому. Свернете за угол, увидите черную дверь трапезной, ее открывают всего дважды в сутки, я буду ждать поблизости.

— Неужели синьор, который делает такие щедрые подарки, — раздвоенный подбородок Везарио качнулся в сторону цепи, — осел в странноприимном доме?

Урбино передернул плечами:

— Сами решите, какой он синьор, когда увидите, но поверьте, что я не вру. Главное, не забудьте принести деньги!

Он проскользнул под рукой Леонардо и исчез в полумраке монастырских построек.

* * *

Над Флоренцией сгустились тучи. Первые капли дождя, тяжелые как полновесные флорины, застучали по крышам, когда Леонардо с Везарио вбегали в палаццо. Они прибыли на доклад с существенным опозданием: синьор Аверрардо уже вовсю отчитывал младшего Медичи за суматоху, поднятую в монастырском дворе.

Надо ж было выдумать такое — карлики, эти балаганные шуты, в роли шпионов! Джулиано хоть представляет себе, что тайные миссии при Папской Курии доверяют исключительно самым разумным и образованным персонам? Конечно, если он вообще представляет себе разумных и образованных людей. Таким не придет в голову запустить целого живого пардуса в подвалы! Зубастым хищникам место за решеткой, в зверинце, а не в пристойном жилище, теперь весь город будет месяц болтать об адских демонах, заполонивших канализацию. Еще бы коня в подвал притащил… — бывший ментор совсем разнервничался и помассировал область сердца. — Напрасно его Великолепие видит в этом повод для улыбки, ему следует пресекать подобные выходки!