взлетели. Очень хотелось напомнить девочке, что это она вломилась в купе, а не я. Но зачем озвучивать очевидное? Рон смягчать ситуацию явно не собирался. Пришлось притушить негодование и более спокойно сказать:

— Разве родители не говорили вам, что трогать чужие книги — опасно? В мире волшебников даже на самых простых книгах есть какие-нибудь чары. Самоочищения или консервации. Но полно и менее безобидных вещей!

— Мои родители не волшебники, — сообщила девочка. — И среди родни нет волшебников. — Ее щекам медленно возвращался здоровый цвет. — И это был такой сюрприз, когда я получила письмо, но, конечно, очень обрадовалась, ну, вы понимаете, это же лучшая школа колдовства из существующих, как я слышала… Конечно же, я заучила все учебники нашего курса наизусть и очень надеюсь, что этого будет достаточно… Кстати, я Гермиона Грейнджер, а вы кто?

Не слушая юную волшебницу, я таращилась ей в рот, пытаясь понять, как она умудряется так быстро тараторить, и отмерла лишь на вопросе. Еще до отправления на платформу 9 и ¾ я себе поклялась, что постараюсь или не врать вообще, или лишь тогда, когда нет иного выхода. Но с именем план не работал. Назвать себя Гарри я не могла и не знала, как уклониться от ответа.

— Я — Рон. Рон Уизли, — сообщил рыжик, за ним представился Лонгботтом, и троица студентов уставилась на меня.

И в этот момент, невольно спасая меня от затянувшегося молчания, Невилла у порога потеснил Драко Малфой. Не в полумраке ателье мадам Малкин он казался еще более нескладным. Но волосы были все такими светлыми, почти серебристыми, а глаза — пронзительно серыми. Я невольно отметила, что из всех собравшихся хорька более всего напоминал Уизли с его узким маленьким лицом. А вот Малфой походил на щенка. Породистого, но пока неловкого и нескладного.

«Щенка борзой, — решила я про себя. — Такой тощий…»

Прилизанные волосы лишь усиливали сходство.

— Это правда? — спросил он. — Я слышал, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты?

Малфой смотрел на меня в упор. И было заметно, что он чем-то недоволен, но очень старается держать маску высокомерия.

— Интересно, хоть кто-нибудь тут собирается сначала здороваться, спрашивать, не помешал ли, представляться, а уже потом задавать вопросы? — пробормотала я себе под нос, но услышали все. И покраснел почему-то один Малфой.

Хм, вот и выяснили, кому хотя бы рассказывали о вежливости, отсутствие которой не красит даже королей.

А еще выяснили, что краснеет Малфой не горячечным алым румянцем, а будто заледеневшего белого мрамора касается отсвет заката, придавая статуе хоть какое-то подобие жизни.

— Это Крэбб, а это Гойл, — ровным тоном представил маячивших в коридоре парней блондин. — Меня зовут Малфой. Драко Малфой.

И вновь мне не пришлось представляться в ответ. Рон фыркнул, испортив вполне пригодную попытку начать нормальный разговор. Хотя о какой нормальности может идти речь, если в купе и в тамбуре столпилась уйма народа? И это я не даю им возможности войти и сесть, вытянув ноги на диванчике. А на втором сиденье хватило места только Рону, Гермионе и Невиллу.

Пока два чистокровных выясняли, кто из них круче, я отметила два факта. Во-первых, даже дети чистокровных не все знакомы между собой. Об этом уже говорил Костехрум, но я не до конца верила. И теперь понимала, почему существует традиция отправлять детей на учебу поездом. Если старшекурсники просто могут повеселиться и поделиться новостями до прибытия в Хогвартс, то малышня получает шанс познакомиться и завести первых друзей до начала учебы. Да и выбор факультета многие делают именно в поезде, рассматривая и слушая других студентов.

А во-вторых, прежде я не замечала, как много разного смысла закладывают юные волшебники, называя себя. Я не думала об этом, когда читала книги. Как и не пыталась понять, зачем Драко Малфою в принципе искать Поттера в поезде.

Шестой Уизли первым делом назвал имя, а уже после фамилию. Малфой — наоборот. Интересно, это было сознательно? Если бы я была тем мальчиком, который рос в чулане, не знал любви и заботы, видел только жестокость со стороны Дурслей и особенно Дадли, то, само собой, мигом прониклась симпатией к более понятному и простому рыжику в чуть потрепанной одежде и с грязью на носу, а не аккуратненькому напыщенному аристократику, у которого, как у кузена, есть собственная свита громил. Вот только я не мальчик и я не из чулана. И прекрасно понимаю, что в целом эти двое равны друг другу, если не брать во внимание их семьи. Но и семьи их я не собираюсь воспринимать так, как бы воспринял Гарри Поттер. Судить о людях я могу лишь с высоты своего опыта и возраста. И, честно говоря, прямо сейчас никто из собравшихся не вызывал симпатию. А потому я, разве что подбородок не подперев кулаком, наблюдала за перепалкой двух чистокровных. Еще и щеку изнутри прикусила, чтобы не улыбаться. Подумать только! Два чистокровных в надцатом поколении одиннадцатилетки устроили словесную баталию из-за меня родимой. Ну… в смысле, из-за мальчика-полукровки. Пусть Того-Самого-Мальчика, но все же полукровки. Увлекательное зрелище! Сюда бы ведро попкорна!

— ...они могут себе позволить, — припечатал Малфой, и мы все услышали возмущенный возглас Грейнджер.

Блондин же взглянул на меня и осекся. Почудилось, что он даже ругнулся про себя, помянув Мерлина, Моргану, Мордреда или всех вместе.

* * *

Малфой вытерпел несколько минут, а потом просто вломился в купе, где и без него с приятелями было тесновато. Мама часто повторяла, что Драко, как и все Блэки, сначала делает, а уже потом думает. Мальчик и сам нередко ругал себя за горячность, несдержанность и огромное любопытство. Но сейчас просто не мог ждать удачного момента.

Еще бы! Рядом с Поттером находились и Предатель крови, и нюня Лонгботтом, и эта девчонка, явно магглорожденная или полукровка. Все успели раньше, чем он, Драко!

Оттеснив внука Железной Августы, Малфой взглянул на остальных собравшихся в купе, мигом находя того, кто мог быть Поттером. И едва удержал лицо.

Драко откусил бы язык, но не назвал себя поклонником Гарри Поттера. Но это не мешало юному волшебнику изучить все, хоть сколько-то связанное с Героем магической Британии. Ни в одной из книг не