Несмотря, на то, что я много чего от него утаила, мой младший брат перепугался за меня. Сначала он хотел знать, почему я немедленно ему не позвонила. Потом, почему я не позвонила в полицию, ведь она считается второй после правосудия стаи. Однако если в ссору вовлечены люди, то надо вызвать мальчиков в голубом, и нельзя просто разорвать человека в клочья. Да, они намного слабее, чем мы, но их больше и, следовательно, мы должны жить по их правилам.

Я отвечала на вопросы Диего как могла, но когда он начал говорить, чтобы я переехала со своей квартиры в дом к родителям, я наступила ему на ногу.

— Нет, нет, черт нет! — сказала я, вырвав с рук официантки свои роллы, — я не собираюсь туда возвращаться, мне и так трудно было вырваться. У меня были чертовски серьезные обстоятельства, чтобы удрать из дома, и не при каких обстоятельствах не возвращаться.

Диего впился в меня взглядом.

— Закон стаи говорит, что отец, мог бы заставить тебя вернуться, объявив, что ты в беде. Я, как мужчина в нашей семье мог бы это сделать.

— Ты не посмеешь, — я наклонилась вперед, почти тыкая палочками для еды ему в лицо, — если ты это сделаешь, я клянусь Богом, Диего, я никогда тебя не прощу.

— Это имеет большое значение? Это — безопасное место, это — семья! Я держу пари, папа и мама будут рады видеть тебя, мама даже твою старую комнату держит в прежнем состоянии.

— Я не вернусь. Никогда. Больше не хочу даже слушать об этом.

— Но ты в опасности! Ты даже не знаешь, кто нанял тех ублюдков.

— Нет, но Джуд позаботится обо мне, так я буду в безопасности. Не волнуйся обо мне.

— Ты всегда возвращаешься к этому гребаному вампиру, — Диего был настолько расстроен, что он разломал палочки для еды и отодвинул свои роллы гейши, — Боже, Лус, он, что промыл тебе мозги?

На кончике моего языка вертелось «нет, он ласкал меня», но я сдержалась. С одной стороны, я не была уверена в намерениях Джуда «хотеть» может значить любовь или … я начала запутываться в том, какие у нас с ним отношения. С другой стороны, я трусила признаться моему сверхсильному младшему брату, что я доверяю вампиру, и он действительно хочет мне помочь.

Я глубоко вздохнула, пробуя, успокоиться и остыть

— Давай больше не говорить об этом. Все равно мы не придем к единому мнению, так что согласись, наши мнения расходятся.

— Нет, Лус, я не могу сделать этого.

Диего, взял новые палочки и нанес удар на суши снова, причем на мою часть, но я решила не возражать.

— Согласиться, что наши мнения расходятся — это походит на то, как не упоминать слова религия и политика, но ты, общаясь с вампиром, закапываешься глубже, чем все это дерьмо.

— Мы не общаемся, — возразила я, — ну не совсем так. Я сказала тебе, что мы обмениваемся кровью. Это меня успокаивает, когда мне это необходимо. Ты даже не представляешь, Диего, сколько это для меня значит. Если бы ты подумал над этим хотя бы минутку. Ты бы меня так не осуждал.

Он покачал головой.

— Значит, его кровь успокаивает тебя, а твоя кровь для него — придает скорости или твоя кровь для него, как крэк?

— Конечно, нет, — я была возмущена, — он любит… ему нравится вкус моей крови.

Я вспомнила низкое бормотание Джуда о том, как я хороша на вкус, хотя он говорил не о крови в тот момент. Диего посмотрел на меня скептически.

— Вот именно. Ему нравится вкус. Самый сильный вампир в городе, черт, во всей проклятой стране, насколько я знаю, хочет поболтать и взять глоточек крови время от времени, так как «ему нравится вкус».

— Он говорил, что это мощно, — сказала я, защищаясь, — ведь я никогда не изменялась и у меня много неиспользованной энергии.

— Энергия? Так это все-таки наркотик! — торжествующе сказал Диего.

— Моя кровь не наркотик, — теперь на меня смотрели презрительные взгляды других клиентов, но мне было все равно.

— Это так для него. Он наверно теряет голову каждый раз, когда кусает тебя, Лус. Ты хоть знаешь, как сильны кровопийцы? Ты знаешь, сколько травм может принести взбешенный вампир? Ты должна держаться от него подальше!

— Оставь это при себе.

Я так разозлилась, что не могла думать рационально.

— Я знаю, что делаю, Диего, так что можешь закрыть свой рот и валить отсюда.

— Прекрасно, я уйду, — он встал так быстро, что стул, на котором он сидел, свалился. Достав бумажник, кинул несколько купюр на стол.

— Ты присмотрись к себе, Лус. Если мама и папа узнают, чем ты занимаешься, ты окажешься дома, хочешь ты этого или нет. Ты, общаясь с этим гребаным вампиром, позоришь всю семью.

— Послушай себя, — я тоже встала, — ты говоришь также, как и они. Все о чем они заботятся — статус и их положение в стае. Я никогда не предполагала, что ты станешь таким же. Ты никогда не мыслил так мелочно.

Он вздохнул и провел обеими руками по волосам

— Черт возьми, Лус, это не мелочь волноваться за тебя, после того, что ты мне сейчас рассказала. Подумай, не только Якобсон опасен сам по себе, на тебя напали и почти похитили после того, как ты начала с ним общаться.

— Ты меня слушал? Джуд спас меня.

Диего схватил меня за руку и потащил к выходу

— Возможно, на тебя напали из-за того, что тебя видели с Якобсоном? Наверно, они хотели шантажировать его, с помощью тебя?

Фактически, это не имело смысла, но данная теория могла быть правдой, но мой брат не дал мне шанса заговорить.

— Я тебе рассказывал, как он поступил со своим компаньоном, вожаком стаи Кларком Вотерпаком, — продолжал он, выводя меня из ресторана, к явному облегчению остальных посетителей, — ты не думай, они хотят справедливости для этого дерьма. Я имею в виду, этого чертова кожесдирателя. Лус, я знаю, ты мне не веришь.

— Ну, я тебе верю, — я пожала ему руку и повернулась к нему лицом, горячие лучи августовского солнца падали на мою голову, как золотые молоточки, — я знаю, что он сделал это, но мне все равно. Ты меня понимаешь? Меня это не волнует.

Диего посмотрел на меня, ошеломленными темными глазами, так похожими на мои.

— Я не верю. Как ты можешь так говорить? Как ты можешь поворачиваться спиной к собственному виду ради долбаного вампира?

Я почувствовала, как меня пробивает дрожь. Нереальная жара на улице и влажность августовского дня начинали сводить меня с ума, в голову лезли тошнотворные и отвратительные воспоминания, они давили на мой мозг подобно кулаку позади моих глаз.

— Ты знаешь, как обошелся со мной мой вид? — спросила я, — ты все помнишь? Я знаю, ты тогда был слишком мал, чтобы понять.

— Сестра, мы не должны говорить об этом, — Диего выглядел чрезвычайно неловко, — они больше не поступают так дерьмово. Ты должна отпустить это.