И ваэрры изучили. Они избрали ту же стратегию, что и в случае с «Марком». С учетом разве что новых вводных, ведь свежий материал для изучения был куда организованнее и сплоченнее. Люди с «Марка» были гражданскими, а теперь в лапах ваэрров оказались те самые люди, с которыми им придется иметь дело на Земле, — военные.

Павленко ожидал командира крейсера и мысленно подводил итог своим размышлениям. К текущим суткам расклад был следующим: оба земных корабля, «Прорыв» и «Ксинь Джи», потеряли ход и дрейфовали в полутора километрах от малого шара. Это было предельное расстояние, на которое могли удаляться от своих носителей шаттлы и истребители. «Прорыв» вычислил эту цифру опытным путем, как, впрочем, и китайцы. За их потугами преодолеть невидимую преграду, окутавшую «Ксинь Джи», офицеры российского крейсера следили с особым пристрастием — кто их, китайцев, знает, как они распорядятся своими истребителями. Сейчас оба крейсера были беззащитны, их щиты были деактивированы, любая торпеда или ракета, выпущенная исподтишка, могла привести к катастрофе. Китайцы не удосужились предупредить своих визави о грядущих маневрах, а потому после их внезапного начала на «Прорыве» была объявлена боевая тревога, и командирам БЧ-2 и БЧ-6 Серову и Иванову пришлось попотеть. К счастью, все обошлось. Китайцы, хоть и пощекотали нервы русскому экипажу, за рамки дозволенного все же не вышли.

И теперь, с учетом всех вводных, Павленко задавался вопросом: а случайно ли вышло так, что ваэрры остановили земные звездолеты в полутора километрах от своей автоматической станции? Имея в своем распоряжении технологии, многократно превосходящие земные, они могли остановить землян на безопасном для себя расстоянии. Как бы ни пыжились земные челноки и истребители, они не смогли бы подлететь ни к «Осирису», ни к малому шару. Тем не менее экипажу «Прорыва» удалось навестить «Осирис», а китайцы смогли приблизиться к маяку ваэрров. Павленко сомневался в том, что инопланетная раса просчиталась. Вывод: они хотели, чтобы люди сунулись к шару. А зачем?

Размышления Павленко прервал Кольский, вихрем влетевший на мостик. Его сопровождали офицеры Володин, Иванов и Серов. Стало быть, грядут переговоры, и никто не уверен в их миролюбивом исходе, заключил Павленко. Именно поэтому с капитаном явились связист и оба силовика.

— А, Дмитрий Фролович, сегодня вы дежурите… — поприветствовал капитан Павленко. Тот козырнул и начал доклад:

— Товарищ капитан первого ранга, за время…

— Ай, оставьте, Павленко, я уже все знаю. Китайцы на связи?

— Да, командир.

— Евгений Павлович, — обратился к связисту Кольский, — ваш выход. Сергей Михайлович, Виктор Сергеевич, вы знаете, что делать.

Офицеры кивнули командиру, заняли свои места за пультом управления, сменив своих подчиненных, и приступили к работе. На корабле была объявлена боевая тревога.

— Командир, — напомнил о своем присутствии Павленко, но Кольский лишь отмахнулся:

— Не сейчас, Дмитрий Фролович. Капитан на мостике, вам и другим дежурным офицерам пока вольно. Заступите после сеанса связи.

Капитан вел себя странно. Нет, в том, что командиру «Прорыва» вдруг захотелось порулить, ничего особенного не было. Просто в норме всем на корабле распоряжался именно дежурный офицер. Капитан отдавал команды — дежурный по кораблю их выполнял. А сейчас в его, Павленко, присутствии на мостике вроде как и не было никакой необходимости. Павленко кивнул капитану и отошел в сторону. Мало ли чего он там задумал.

Уже через минуту связь с «Ксинь Джи» была установлена. Капитан лично провел переговоры с капитаном китайского крейсера Ли Ксяокином. Итог этих переговоров, мягко говоря, удивил Павленко. Дмитрий рассчитывал увидеть жесткую реакцию со стороны Кольского на ультиматум, который посмели выдвинуть китайцы. Павленко, да и все офицеры на мостике были готовы к любому повороту, вплоть до открытия огня на поражение обеими сторонами. Однако переговоры прошли… спокойно. Кольский словно прислушался к мнению Павленко насчет изучения малого шара и договорился работать с китайцами сообща, так сказать, на взаимовыгодных условиях. На ультиматум Ли Ксяокина Кольский ответил довольно жестко: мол, российская сторона не позволит говорить с собой с позиции силы. Капитан указал на то, что в данных условиях ни один из земных звездолетов не имеет решительного преимущества. Ли Ксяокин согласился с коллегой и подтвердил свою готовность придерживаться вооруженного паритета в обмен на право первыми изучить шар. И тут случилось то, чего никто не ожидал — Кольский согласился на условия китайской стороны.

— А мы посмотрим, что из этого выйдет, — вслух сказал капитан, когда связь с «Ксинь Джи» прервалась. Сказать, что Павленко был удивлен таким маневром капитана — не сказать ничего. Дмитрию даже показалось, что и сам Ли Ксяокин не ожидал от Кольского такого.

К слову, ни от Павленко, ни тем более от Кольского не ускользнул тот факт, что китайцы не характеризовали цель как малый шар. Это не было на руку Павленко, упорно придерживавшегося своей позиции, состоящей в том, что изначально было именно два шара. Большой пропал, оставив вместо себя малый — в это верил Павленко. Но китайцы, судя по всему, никакого большого шара не видели и рассматривали имеющуюся цель как единственную.

— На этом все, Дмитрий Фролович, — сказал капитан, покидая мостик. — Передаю управление «Прорывом» в ваши руки. Глаз не спускать с китайцев. Фиксировать все, что они делают с шаром. Докладывать обо всем, что покажется вам странным. Утром жду подробный отчет.

— Есть, капитан! — взял под козырек Павленко и открыл было рот, чтобы задать еще один вопрос, но в самый последний момент передумал. Кольский уловил этот порыв. Он даже на секунду задержался на мостике и пристально посмотрел на Павленко.

— Что-то еще, Дмитрий Фролович?

На самом деле, Павленко колебался. Ему хотелось еще раз переговорить с Кольским, поскольку Дмитрий прекрасно понимал, что его действия за спиной командования могут стоить ему карьеры и даже свободы. Но по взгляду капитана он понял — нет, не пойдет он на это. Не позволит он Роману связаться с Землей. Не того склада характер был у капитана Кольского. Он уже высказал свою позицию и дал понять, что не верит в россказни задержанного репликанта.

Дмитрий сглотнул комок, застрявший в его горле вместе с доводами, и решил промолчать.

— Никак нет, командир, я вас понял. Завтра доложу по форме обо всем, что сегодня выяснится.

Кольский поджал губы (видимо, тоже хотел что-то сказать