– Ради бога, Юлия! – Антон даже руками всплеснул. – Я ведь не имел в виду ничего обидного!

– А меня вообще трудно обидеть, – огрызнулась женщина. – И поймите наконец: в вашем погребе нашли не какого-то бомжа, которого бросили подыхать в сырости и потемках. Он сам по себе известный в Жашкове человек и к тому же – родной брат довольно влиятельного лица. И я готова сделать все, чтобы это преступление было раскрыто. Спустить на тормозах, как это происходит у нас сплошь и рядом, у них не выйдет! И мне плевать на то, что Руслан попортил немало крови и мне, и моей семье, и еще многим в городе. Он был уникальным человеком, понимаете? Уникальным в полном смысле слова – в том числе и в искусстве наживать врагов. Желать его смерти мог кто угодно!

Вот теперь Антон Сахновский окончательно запутался.

Глядя на его смущенное лицо, Юлия попросила не перебивать, собралась с мыслями и принялась объяснять, почему странная смерть брата поставила ее в не менее странное положение.

Еще более странным может показаться то, что именно в это время в той же ситуации пытались разобраться подполковник Костюк и начальник уголовного розыска капитан Петриковский.

После процедуры опознания в морге оба отправились в небольшое кафе на рынке.

Там их хорошо знали: на столе мгновенно появилась запотевшая бутылка водки, на кухне зашипела пара аппетитных бифштексов с картошкой фри, официантка подала свежие салаты, хлеб и хорошо охлажденную минералку. В этом скромном, без всяких претензий, заведении денег с Петриковского не брали принципиально – хозяин был ему кое-чем обязан, и капитан без всяких угрызений совести пользовался этим бонусом. Кафе, кроме того, было местом его встреч с осведомителями и коллегами и, надо полагать, хранило немало следственных тайн, хоть и находилось на очень бойком месте.

– Ну, и какие соображения? – мрачно осведомился Костюк, как только выпили по первой.

– Полная задница. – Петриковский подцепил на вилку четвертушку помидора и энергично зажевал.

– Ты и дальше этим местом соображать намерен? – хмыкнул подполковник.

– А что тут соображать? Юлия в идиотской ситуации. Сначала гоняет братца по всему городу, даже патрульным приплачивает, чтобы отлавливали его и вывозили за пределы города. Потом у нее якобы просыпается совесть: ставит на уши всех и вся – верните ей Русика, а то совсем пропадет. И тут же забывает, что ее младший уже числится в розыске как без вести пропавший, а дело висит на мне мертвым грузом. Потом ее опять клинит: требует, чтобы ей лично докладывали о каждом неопознанном трупе в городе и районе. И, как только труп обнаруживается, – начинает клясться и божиться, что шкуры с нас сдерет, если следствие не будет доведено до конца.

– Балахманная баба, блин, – не сдержался Костюк, наливая по второй.

– Ну, не так уж она и глупа, – философски возразил Петриковский. – Глупый человек, Николаевич, так себя не поставит. Считаться с ней придется по-любому.

– А что с этим врачом, киевлянином?

– Пока следствие не закончится, дом, где обнаружена жертва преступления, останется опечатанным. Если у него есть связи – может пойти по кабинетам, сунет кому-то в лапу и получит разрешение снять печати. А дальше? Что он после всего будет делать с этим домом? Кто его купит? Весь город знает о покойнике в погребе, так что теперь: освящать его заново? Чистый геморрой, не стоит эта хата таких хлопот. Думаю, Николаевич, вернется этот клиент в свой Киев не солоно хлебавши, а нам, чтоб служба медом не казалась, останется одна Юлия – на мозги капать.

– Тебе-то что, Саня, она же меня доставать будет!

– Это да. – Петриковский повертел в руке пластиковый стаканчик с водкой и отставил. – Но есть тут и позитивный момент. Русик, как ты знаешь, был еще тот фрукт, многие его помнят… И в Жашкове он объявился после такого длительного отсутствия по вполне понятной причине – пришла пора подоить сестричку. И Юлия не могла не знать, что ее брат в городе. Въехал, Николаевич?

Костюк задумчиво поскреб подбородок:

– Гляди-ка, и в самом деле… Выходит, эта цаца просто разыграла спектакль, зная при этом, что Руслан где-то здесь?.. Ну а зачем это ей?

– Да нет… – Петриковский энергично затряс головой. – Смотри, как все выстраивается. Руслан Гаранин после очередного залета возвращается в родной город – срубить бабла у сестрицы, солидную сумму, под обещание, что та еще год-другой не будет его видеть. Пролежал он в этом погребе не меньше недели. А когда Юлия подала заявление на розыск? Дней за десять до того, так?

В голове подполковника Костюка начал складываться пазл:

– Погоди, Саня, это ж…

– Оно самое. – Петриковский хлебнул из стаканчика, закусил мясом. – Я, Николаевич, Юльку прекрасно понимаю. Я бы сам на ее месте не утерпел – грохнул бы эту тварь. Он же ей столько лет жить не давал: никогда не поймешь, когда и откуда выползет, кого с собой притащит и чем дело кончится. А теперь следи за руками… – Петриковский махнул остатки водки, выдохнул: – Холодная, зар-раза!.. Значит так: где-то дней десять назад Русик в очередной раз дал о себе знать, и Юлия поняла: конца этому не предвидится, а сил терпеть братишку больше нет. Тогда она решает снять вопрос с повестки и находит нужных людей.

– Заказное? – Медвежьи глазки Костюка азартно блеснули.

– Не думаю. Он же умер своей смертью, как ни верти. Похищение, вероятно, имело место, как и насильственные действия. Скорее всего, исполнителю было дано указание: избавьте меня от парня, а как – не моя забота. Руслана связывают и прячут в погреб, который давным-давно пустует. В качестве прикрытия используется тот факт, что Пимонович пропускает через эту хату кучу посторонних, иди знай, кто это сделал. Гаранина, в свою очередь, делает ход: заявляет в органы об исчезновении брата. Которого, между прочим, давным-давно не видела. С какой стати она всполошилась? Совесть замучила? И гляди-ка: не успели мы дать заявлению законный ход, как Русланчик нашелся! Самое время требовать от следствия активных действий, тем более что все концы уже спрятаны, а проколы подчищены.

Петриковский выразительно взглянул на начальство и подвел итог:

– Так что, Николаевич, с этим почти все ясно. Остается одно: деликатно разъяснить Юлии, что мы тут тоже не лыком шиты и весь расклад просчитали. Вот тогда она даст задний ход. Логично?

– Допустим, – кивнул Костюк. – Выглядит убедительно. Одно не сходится: почему Руслана не вывезли из города и не упаковали тем же макаром где-нибудь в лесу или на заброшенном хуторе? Их же полно в районе. В принципе-то ты прав, только сдается мне, что Юлия затеяла какую-то более тонкую игру. Ты ведь и сам согласился – баба она неглупая.

Ситуация мало-помалу прояснялась, но Антон все еще не мог понять, при чем тут он. Поэтому, когда Юлия умолкла, он щелкнул пальцами. Привычный жест: так он всегда поступал, когда начинал объяснять больному тактику предстоящей операции.