горячим чёрным чаем без сахара. Уже потом, когда доел шашлык, и сидел, смаковал чай, ко мне подсела Оксанка, и, не решаясь начать разговор, стала мяться.

— Ну, — подбодрил я её, — чего ты стесняешься? Спросить что-то хочешь? Так спрашивай. Я сегодня добрый, и сытый. — Улыбнулся я.

Она улыбнулась в ответ и сказала:

— Саша, тут такое дело, — виновато опустила она голову, — в общем, я стала платить охране за работу. Ты не подумай, — встрепенулась она, увидев, что глаза у меня потемнели, — это я сама так решила. Они отказывались, но я настояла. Потом приехал их главный, и я объяснила ему, что не могу я пользоваться бесплатными услугами. Не по карману мне это. И очень неудобно я себя чувствую при этом. Ребята реально работают. Эти двое у меня теперь на постоянной основе. Это сегодня они почему-то вдвоём тут, а так они по одному дежурят, по очереди. Очень здорово они помогают в неприятных ситуациях, и я решила платить им за работу. Получают они столько же, сколько и официанты. Для меня это не проблема, а вот если они уйдут — может стать проблемой. Да и привыкла я как-то, когда есть, кому заступиться, в любой момент. Вы же не постоянно здесь бываете. В общем, он сначала решительно отказывался, но потом согласился, махнув рукой. Вот так. Не злись на них, это моё решение.

— Ну, раз это твоё решение, — успокоился я, — то пусть так и будет. А ты знаешь, Оксанка, — задумчиво проговорил я, — а ты ведь повзрослела. Только зрелый человек может так рассуждать.

Оксанка расцвела от такого комплимента, и тут, краем глаза увидела человека, входящего в кафе. Я тоже взглянул туда. Это был Крест. Оксанка забеспокоилась, и уже хотела идти навстречу, но я её успокоил, сказав:

— Не суетись, Оксанка, — подмигнул я ей, — всё будет хорошо. Я же сказал, что я не злюсь, и принял твоё решение. В конце концов, это твоё кафе, и только тебе решать, как ты хочешь вести дела. Лучше сходи на кухню, и принеси ещё чаю, и покрепче. Этот человек уважает очень крепкий чаёк. И конфетки карамельные, если есть. Можно орешков каких-нибудь, для меня. Я свой чай попью.

Оксанка, благодарно кивнула мне, и с достоинством пошла на кухню, а Крест, переговорив со своими людьми, направился ко мне.

— Здоров, Стрела. — Негромко, так, чтобы не услышали соседи, сказал он. — Разрешишь присесть?

— Здорово, Крест. — В тон ему ответил я. — Присаживайся, конечно. Сейчас Оксанка чай принесёт с конфетами, почаёвничаем.

— Чай, это конечно хорошо, — сказал он, присаживаясь за стол, — только для меня он слабоват будет, отвык я от того, что на воле называют чаем.

— Не переживай, — улыбнулся я, — я её проинструктировал. А вот и она, оперативно.

Оксанка поздоровалась с Крестом, аккуратно сняла чайник с подноса, розетку с конфетами и орешками, дополнительную пиалу, и плавно удалилась.

Крест налил немного чая, удовлетворительно причмокнул, и развернул конфету.

— Да, действительно, — хмыкнул он, — чай не плох. Не то, конечно, что я пью, но это хотя бы можно назвать чаем.

— Я слушаю тебя, Крест. — Откинувшись на спинку стула, и прихлёбывая чай, спросил я. Соседи уже ушли, а новые клиенты не появлялись. К вечеру дело, основной поток уже схлынул. Поэтому и говорить можно было относительно свободно.

— Прежде всего, — начал он, — хочу сказать, что бойцы мои теперь получают зарплату за работу. — И видя, что сильно на это я не реагирую, уже успокоившись, решил продолжить. Всё-таки определённая настороженность в начале разговора у него была.

— Она сама настояла на этом. Я отказывался, ссылаясь на тебя, но она всё же меня сломила.

— Да, всё нормально, Крест, — сказал я, и закинул орешек в рот, кешью кажется, — она уже сказала мне об этом. К тебе претензий я не имею. Она взрослая девочка, и ей решать, как вести свой бизнес. Если решила платить парням за работу, значит, оценила их заботу. Да и я вижу, что здесь порядок, безобразий не нарушается. Но ты ведь не только поэтому решил со мной встретиться?

После моих слов, Крест полностью расслабился, и откинулся на спинку стула.

— Да, ты прав, — продолжил он, — не только поэтому. Минутку. — Сказал он, и повернулся к своим людям, махнул головой, и один из них вышел за дверь.

«Всё чудесатее и чудесатее», подумал я. Что же он задумал? Но опасности я не ощущал, поэтому ждал продолжения. Наконец, зашёл его человек. В руках он держал какой-то длинный свёрток. Он подошёл к Кресту, и передал его ему, а сам пошёл на своё старое место.

— Прежде всего, — начал он, — хочу отблагодарить тебя за всё. И это, — передал он мне в руки свёрток, — малая часть того, что я могу для тебя сделать.

Я взял свёрток, а свёрнут он был в белую тряпку, аккуратно приоткрыл его, и увидел ЕГО. Это была катана. Моя катана. Чтобы убедиться в этом, я даже немного выдвинул её из ножен. Ошибки быть не могло. Это она. Но как? Я же оставил её на новой базе в Кубинке, у себя в квартире. Как она могла попасть в руки Кресту? У меня аж пот выступил от волнения. Додумать свои предположения я не успел. Крест, увидев, что лицо у меня изменилось, и добродетели там вовсе нет, а как бы, не наоборот, решил быстро внести разъяснения.

— Это подарок от меня, — очень быстро пояснил он, — я купил её у коллекционера. Тот сказал, что похожего инструмента больше нигде нет. Но я видел уже похожий, по телевизору показывали, как ты в Америке, на телестудии им головку смахнул. Поэтому, я решил побольше узнать об этом оружии, и нашёл мастера, который его создал. Он мне и сказал тогда, что создал тогда два таких клинка, на обеерукого мечника. Но одну катану он утерял, а другую продал, совсем недавно. И тогда я решил приобрести её для тебя. Это от чистого сердца, Стрела.

Я облегчённо выдохнул воздух. Всё это время я, оказывается, не дышал. И действительно, я нашёл небольшие отличия. Свою катану, я знал вдоль и поперёк. Не раз я разглядывал её, любовался ею. Местами появились даже некоторые царапинки и потёртости. Этот инструмент был совершенно новый. Как будто им и не пользовались совсем.

— Спасибо, Крест! — Я с благодарностью пожал ему руку. — Не ожидал, честно. И хорошо, что разъяснить решил быстро. А то нехорошее уже