начал было думать. Некрасиво могло получиться. Только разъясни мне, за что такой подарок?

Крест улыбнулся, полностью успокоился и сказал:

— За то, что дал мне шанс. Шанс изменить свою судьбу. Уже позже, зная, как ты поступаешь со своими врагами, я пришёл в ужас. В ужас от того, по какому лезвию я прошёл. Ты знаешь, я не боюсь смерти. Все мы там будем когда-то. Но в тот день я серьёзно задумался, а что я оставлю после себя? Какую память оставлю? И будут ли вообще меня помнить? И вот тогда я испугался. Испугался забвения. Я же не всегда был таким. И молодым я был, и в институте учился, и устремления у меня были. Потом ошибка, тюрьма, и вот я уже за бортом жизни. Но даже там я смог встать на ноги, и думал, что пользуюсь уважением. А по факту — всё это только страх. И тогда я решил что-то изменить в этой жизни, хотя бы для себя в начале. Ваши зачистки городов мне в этом очень помогли. Я стал притягивать к себе тех, кто, так или иначе, остался без лидера. Ввёл жёсткую иерархию, дисциплину. Запретил разбойничать. Открыл по всей стране, почти по всей, станции техобслуживания, и заставил своих бойцов работать там. Работать на совесть. Понятно, что не все могли этим заниматься. Таких учили. Но преступные наклонности никуда не денешь. Есть такая наука, генетика, так вот, там сказано, что есть такие люди, которые генетически предрасположены к преступлениям. Таких мы подставляли под милицию, если после первого предупреждения человек не менялся, или он уходил погулять подо льдом, с награбленным. Ты не думай, — протянул он руку ладонью вперёд, увидев, что глаза у меня потемнели, — туда уходили только очень плохие люди. Из тех, про которых говорят, что их могила только исправит. Ну вот, — облегчённо вздохнул он, видя, что я снова расслабленно откинулся на спинку стула, — а с теми, кто не мог не воровать, мы сделали проще. Он также воровал, но после дела, подкидывал обратно сворованное. Хватало времени, чтобы человек осознал, что лишился имущества.

— А для чего вы это делаете? — Удивлённо спросил я.

— Понимаешь, Стрела, — задумчиво продолжил он, — ведь, сколько волка не корми, а он всё равно в лес смотреть будет. А так он под контролем. Удовлетворил своё самолюбие, убедился, что смог, подкинул обратно, и снова на работу в автосервис. Денег, что они зарабатывают, вполне хватает для безбедной жизни, а остальное — от лукавого. Да и потратить лишнее, без того, чтобы не задали вопросы, а откуда у тебя такие деньги — очень сложно. Да просто невозможно теперь. Милиция работает очень хорошо. Ещё один плюс в том, что держим граждан в тонусе, не даём расслабиться. Они должны знать, что на земле есть не только розовые пони, но и волки. Это мобилизует. Так себе, конечно, объяснение, но моим парням хватает и этого. Молодёжь, вон, к себе подтягиваем, из тех, кто пошёл уже по кривой дорожке. Наркоту вывели в Москве. Пока только в Москве, но работа ведётся по всей стране.

— А ты что, — удивлённо спросил я, — уже всю страну подмял под себя что ли?

— Как ни странно, — широко улыбнулся он, — но почти всю. И, в первую очередь, ваши парни и постарались свести всё к этому. Из таких как я, мало умных людей оказалось, у всех амбиции, понятия, свои законы. Большую часть вывели, как тараканов. Несколько человек осталось, и теперь прислушиваются к моим советам. Вон, даже феню выводим потихоньку. Не солидно это теперь в наших кругах. Ты наверно заметил по разговору со мной. Но мне-то проще, просто надо вспомнить, а кто-то совсем не знал нормальной речи. Им сложнее. Но они тоже стараются. Не хотят выглядеть неудачниками.

— Вот ты даёшь, — удивлённо произнёс я, не ожидая таких последствий нашей первой встречи, — неужели так сильно торкнуло?

— Ага, — мотнул он головой, — торкнуло. Особенно сильно торкнуло, как ты говоришь, это когда я увидел, что вы не только в России работаете. Вот тогда я даже гордиться начал тем, что знаком с тобой. Гордиться нашей страной. А уже позже, стал замечать, что люди стали меняться. У нас, оказывается, очень хорошие люди. И когда они увидели, что есть надежда вылезти из того болота, в котором они жили при Бельцине, они стали меняться. Стала меняться страна. И я горд, что живу в этой стране. Ты наверно сейчас думаешь, что я чушь несу, — грустно сказал он, — не может вор в законе стать таким, какой есть на данный момент, только это так. Я больше не хочу туда, где прожил большую часть своей жизни. Для меня это в прошлом. Вот поэтому, я ещё раз хочу поблагодарить тебя, что ты помог мне по-новому взглянуть на жизнь. И ты знаешь, я нашёл себе женщину, и у нас будет ребёнок. У вора в законе — ребёнок. У меня будет наследник. Хоть и не молод я, даже очень немолод, но смог.

— Поздравляю, Крест, — я с радостью пожал ему руку, — рад за тебя.

— Спасибо, Стрела, — смущённо улыбнулся он, — только теперь я Семён Александрович Крутиков. Частный предприниматель, и владелец сети автосервисов по России. Но, для тебя я хочу остаться Крестом. Чтобы не забыть своё прошлое, и кому я обязан за настоящее. И если тебе нужна будет от меня какая-нибудь помощь — звони не раздумывая. Для тебя я сделаю всё.

— Хм, — смутился я, — я учту.

— Ладно, — встал он, — бывай, Стрела. Рад был тебя увидеть.

— Бывай, Крест, — пожал я на прощание крепко ему руку, — будь здрав.

После того, как он ушёл, ко мне подошла Оксанка и спросила:

— Ну что, Саша, всё нормально?

— Нормально всё, нормально, Оксанка, — улыбнулся я и встал, собираясь, — не переживай. Я же сказал, это твоё кафе, и как ты ведёшь свои дела — это только твоя забота. Ну, может ещё жениха твоего. — Не удержался, и подколол я её. — Кстати, сегодня, может быть, я увижу его, и отчитаю, что не давал о себе знать так долго. Свадьба то скоро? Приглашение, когда ждать?

— Ой, ну и балабол ты, Саша, — смутилась она и покраснела, — конечно, пригласим, только мы пока не решили когда. У Олега сейчас очень много работы. Сказал, немного успокоится, так сразу и подадим заявление в ЗАГС.

— Ладно, Оксанка, — вздохнул я, — пора мне. Спасибо за обед,