– К сожалению, меня скоро ждет служба. Развод, наряды, караулы… – было очень неудобно говорить такое девушке, только куда деваться? И с собой не возьмешь – в помещение штаба посторонним входить не принято. Нарушать незыблемое правило нельзя даже ради очень прекрасных глаз.

– Посмотреть нельзя? Никогда не видела.

– Увы…

Но какие глаза! Словно пытаются сказать что-то, жаль, не зовут – уж подобное Воронов как-нибудь да понял. Вот, кажется, в них промелькнуло подобие изумления. Непонятно, чему? Неужели девушке внове всякие строгости? Вряд ли. Тогда чему? И ведь не в первый раз.

– Я провожу.

Прибывших расселили по пустующим комнатам. Девушек – с девушками, парней – с парнями. К сожалению, в деревне имелись свободные жилища. Люди порою умирали, а детей рождалось мало, да и большей частью больные. Если признаться, рано или поздно селение могло обезлюдеть без всяких нападений. Не через пять лет, так через пятнадцать. Вполне возможно, процесс не остановим, и существование человечества уже заканчивается. А все война, будь она неладна!

– Хорошо хоть ваши подойдут не скоро. Нарвались бы на стаю…

Слегка рассеянный кивок, как бывает, когда мысли витают где-то далеко.

Но почему дорога всегда оказывается короткой, если хочется, чтобы она длилась бесконечно? Осталось привычно щелкнуть каблуками да прикоснуться губами к девичьей руке. Не стоит менять привычки на старости лет. Да и Оруаль быстро привыкла к подобному обряду.

Жаль, нет ни предлога, ни возможности задержать прощание хотя бы на пять минут…

После разводов и прочих обязательств к Воронову заглянул дед Володя. Старый охотник, по другим данным – браконьер, иногда заглядывал на огонек. Просто посидеть, поговорить таким тоном, словно капитан был ему едва не ровесником, иногда поделиться впечатлениями об изменениях в окрестной природе, иногда повспоминать былые деньки.

– Слыхал?

– Это про волков? Слыхал.

– И что скажешь? – дед смотрел строго, как преподаватель на экзамене.

– Были бы люди, что обкладывают. Не то перед штурмом, не то так, устраивают обложение со всех сторон, чтобы лишить нас возможности выхода из селения.

– Вот! – Володя демонстративно приподнял вверх заскорузлый палец. – И я об том же.

– Пустое, – слегка улыбнулся капитан. – Тактические навыки у них имеются, но в стратегическое планирование никогда не поверю. Для того уже аналитический ум необходим, умение облекать все в слова. Пусть стадные, все равно пока еще животные. Может, когда-нибудь мутируют на ступень выше, только мы до этого момента точно не доживем. Не все настолько быстро…

– А я вот после того похода все думаю – а если они каким-то образом связаны с людьми? Ясен пень, не со всеми, но вдруг некто нашел способ общаться с четвероногими и теперь выступает в качестве союзника?

– Перебор, дед. Эти два вида хищников пока действуют сами по себе. Волки слишком одичали, многие люди – тоже. Не ужиться им вместе. Да и смысла особого нет. Ты уж не преувеличивай значение Елабуги.

– Не одна Елабуга была.

– Пусть не одна. Тех, что поменьше, без того сожрали. Большинство же вымерло от иных причин. Сам же знаешь, видел. Достаточно прокатиться хорошему мору, а дальше… Когда народа почти не остается, шансы выжить минимальны. Заметь, даже нормальные вроде люди объединяться особо не стремились. Так и жили, каждый сам по себе. Ладно, не каждый, раз уж совсем в одиночку не получалось, но каждое поселение – точно. Помнишь, чем закончились попытки хоть как-то создать нечто общее? А ты – волки с людьми! Не знаю насчет всех людей, только хищники весьма охотно питаются человечинкой. Для них мы просто мясо. Пища, продукт, харч. Какой тут союз? Никогда не поверю. Даже стаю собак не приучишь. Одичали совсем.

– Я понимаю. Да вот грызет меня какое-то сомнение. Или – предчувствие?

– Н-да… А ты хоть раз человека среди стаи видел? Ладно, хотя бы в стороне от нее? Среди – уже точно перебор. Можешь завтра сходить со мной, проверить. Я тут как раз думаю сходить на разведку. Небольшая хорошо вооруженная группа, пошарим немного по окрестностям, чего это здесь хищники развылись?

Почему-то вспомнился бредущий к выходу Димка. Механизм случившегося остался неясен, однако некое подобие гипноза признать пришлось. Приманивали же удавы кроликов! Правда, для этого требовался зрительный контакт, но все равно… Что-то тогда явно передалось от стаи, побудило парня встать, самоубийственно двинуться из укрытия… Хорошо хоть, только одного его. Индивидуальные ли особенности восприятия, еще что-то… На всякий случай решили увеличить уходящие за пределы охраняемой территории отряды, кроме уже проверенных бойцов, да и только.

– Отчего ж не сходить? – сразу согласился Володя. – Глядишь, подстрелим парочку тварей. При случае и поболее. Чем меньше их останется, тем лучше. Совсем житья не стало. И чем только питаются, раз столько расплодилось? Давно всех зверей должны были сожрать. Не иначе, потому сюда и заявились.

– Зато мы исчезнем, и волки точно повымрут, – улыбнулся Воронов. – Следовательно, никакого расчета с их стороны нет. Иначе берегли бы нас как кормовую базу, лишь временами отлавливали бы слабых да больных. А ты: люди, люди… Тебе бы до Катастрофы сценаристом быть, всякие фильмы ужасов сочинять. Цены бы не было! Любил, наверное, ужастики? Признавайся!

– Тут вся жизнь – сплошной ужастик. Безо всякого сценария, – насупил брови Володя.

– А по мне, так бесконечный производственный роман, – вздохнул капитан. – Правда, с вкраплениями тех же ужастиков, но они-то все где-то в стороне. После первых дней, по крайней мере… Ладно, тут что кому досталось. Наше дело – прокукарекать, а дальше хоть не рассветай…

Рассвет все же состоялся в положенное ему время. Только за вечными тучами этого не было видно. Но человек привыкает ко всему, даже к жизни без солнца, раз уж сам поспособствовал подобному положению дел. Дети иного уже не представляли, взрослые все еще надеялись, что когда-нибудь облачный покров рассеется и в мир вернется весна. В противном случае борьба не имела смысла. Рано ли, поздно, только конец ведь один. Были в истории ледниковые периоды, и все равно ледники затем отступали.

Жаль, каждый такой период тянулся тысячелетиями. Или – больше? Но сто лет, тысяча, десять тысяч – с точки зрения человеческой жизни, разница не велика.

– Здоровая здесь была стая, – дед Володя кивнул на большую поляну, где нетронутого снега, казалось, не было вовсе.

На открытом месте можно было хоть не щетиниться стволами во все стороны. Просто соблюдать привычную во время выходов осторожность, но как же без этого?

– Да, натоптали порядочно. Голов сто, не меньше, – согласился Воронов.

Цифра была взята с потолка. Попробуй, определи, сколько их тут было! Пятьдесят хищников, или две сотни, важно, что много. Понять бы, зачем собирались в такой близи! Случайно или, согласно деду, с неясно выраженными намерениями. Раз все же не попытались нападать, устроили концерт да ушли. И куда, абсолютно непонятно. По снегу не очень определишь. Вокруг все истоптано. Волки явно шлялись в разные стороны, вынюхивали, выбирали… Может, сумели каким-то образом понять, что здесь им добыча не светит? Бывало много раз, что то одна, то другая стая пыталась преодолеть охраняемую границу территории, только где они теперь? Человек на заранее подготовленных позициях всегда одолеет животных. Надо только постоянно наблюдать да не допустить внезапности.