– Вы что уже, и власти не признаете?

– Где ты видел эту власть?

Тут крикун был прав. С момента Катастрофы ни о какой власти отряд Букретова не слышал. Отдельные подразделения пытались выполнить свой долг, однако вне всякой связи с командованием, лишь по инициативе командиров. Другие же разбежались, и осудить их было трудно. Не бывает армии без государства. Разве что – уникальный случай – Белая армия в Галлиполли, да и то было уже агонией движения. А где сейчас государство?

– За анархию, что ли? – капитану было очень неприятно медленно шагать к баррикаде, просто он не видел иного выхода. – Или, думаешь, мы уже разбиты?

По всему выходило: именно так и обстоят дела. О масштабах трагедии точно сказать было невозможно, однако судя по всему, наступил Судный день. Тот самый, который так любили одно время описывать писатели-фантасты. Столицы уничтожены, связь оборвалась, если что и уцелело, то это деревни да небольшие городки, не представлявшие ценности, дабы тратить на них ядерную боеголовку. Правда, подобных поселений должно быть много, территория-то огромная, только что они могут значить сами по себе без объединяющего государства? Разве что шаг в новое Средневековье с его разобщенностью. А ведь после случившегося природа изрядно заражена, хорошие же врачи давно предпочитали селиться в мегаполисах, где проще делать большие деньги. И еще вопрос, удастся ли выжить не сегодня, но завтра?

Если подумать, может, больше повезло тем, кто исчез в пламени атомных взрывов? Миг – и ничего больше нет. Даже понять не успеешь, что жизнь закончена.

– Победители, блин! Аники-воины, мать вашу! Просрали страну, а? Признайся, капитан! Как там тебя?

– Если просрали, то раньше и не мы. Да и вообще, нам эта война давно и не снилась, – примирительно отозвался Воронов.

До баррикады осталось метров тридцать. Капитан уже мог разобрать, что помимо крикуна за препятствием скрываются еще минимум трое. Кажется, все при ружьях. Может, охотничьих карабинах. Такие подробности пока не видны. Но, во всяком случае, никаких гранатометов пока не видно. Даже автомата, не говоря о пулемете. Не факт, разумеется, тяжелое оружие может иметься у обходной группы. Если таковая имеется. И если в деревне вообще есть что-то серьезнее дробовиков и тому подобных игрушек. Изначально ничего не имелось, были же соответствующие законы и прочее, а вот в последний месяц при некотором напряжении и риске вполне могли бы добыть где-нибудь и что-нибудь.

Крикун, оказавшийся мужиком постарше Воронова, где-то лет под пятьдесят, тоже показался во всей красе, прежде забрался на вершину баррикады, потом вообще перелез на эту сторону. В руках у него был карабин с оптическим прицелом. Но не военный, какой-то из охотничьих.

– Не снилась! Тогда на кой мы вас кормили?

– Между прочим, мы не зенитчики. Пехота, если хочешь знать. Могу лишь сказать, по ту сторону границы явно творится то же самое. Не бывает в атомной войне победителей. Это же давно все знали. Добраться бы до идиота, который все начал! И на хрена?

Мужик смотрел с долей скепсиса, однако уже не кричал.

– Сюда-то зачем пожаловали? На кой ляд вы нам теперь-то нужны? Защитнички!

– Обстановку узнать. Гнались за прорвавшимися китайцами, разгромили. Потом с парой банд разобрались. Но связи со штабом сейчас нет, приходится путем опроса населения.

– С бандами, говоришь? Сами-то не грабите?

– У нас свои запасы пока имеются. Тебя как зовут?

– Олегом.

– Так вот, Олег, Елабуга нам не нужна. Отзывай своих людей. Не ровен час, кто выстрелит, а оно надо? За информацию, что в округе происходит, будем благодарны и спокойно расстанемся. Колонна сюда даже сворачивать не будет. Договорились? Сам же понимаешь: для танка ваша баррикада не преграда.

– Договорились, – Олег вложил в рот два пальца и пронзительно свистнул. Затем проорал: – Мужики! Не стрелять! – и перешел на обычный тон: – Сейчас наше начальство подъедет, поговорите. Мы уже позвонили.

– Подождем, – философски заметил Воронов. – Трудно, смотрю, приходится? Баррикада не от хорошей ведь жизни…

– По-всякому. Повадились тут банды. Все им съестное подавай. Некоторые предлагают за это «крышу» обеспечить, другие – вообще беспредельщики. Вот и приходится держать оборону. Оружия в некоторых бандах до хрена. Нахапали у вашего брата. Даже пулеметы у одних братков были.

– Склады должны были остаться. Кого накрыло, кто разбежался. При такой катастрофе достать оружие немудрено. Может, помощь нужна? Если банду ждете, тоже можем подождать. Надо же порядок как-то навести. Развелось всяких тварей…

Он не имел права обещать, есть и старшие по званию, однако не сомневался, что у Букретова точно такая же точка зрения.

– Помощь, говоришь? От помощи мы не откажемся. Собирались тут к нам одни в гости. Не сегодня, так завтра…

По календарю вроде еще не закончилось лето, но было весьма прохладно. Даже листья стали желтеть намного раньше положенного срока. Единственная радость – перестали донимать вездесущие комары и мошкара. Для них уже наверняка наступило время преждевременной спячки или смерти. Личинки отложены до теплых дней, кровушки выпито море, значит, и долг исполнен. Можно спокойно расположиться в лесу, не слыша противного звона.

Делать было нечего. Люди укрыты, оставалось только ждать. Воронов курил очередную сигарету да пытался отогнать невеселые мысли. Веселых, откровенно говоря, давно не бывало. Неоткуда было им взяться. Хотелось взвыть волком от тоски, а порою вообще прислонить дуло к виску. Но ведь пока человек борется, он не побежден. Пусть от мира остались осколки, это еще не повод уходить, даже не попытавшись ничего сделать. Результат складывается из усилий множества людей, только в книгах и фильмах один человек вдруг неким образом спасает Вселенную. Но если всем вместе, почему бы и нет?

Кстати, что делать, когда запасы сигарет подойдут к концу? О каком-либо производстве пока можно лишь мечтать. Придется, видно, махорку выращивать. Можно сколько угодно твердить о вреде курения, на самом деле вредно просто жить. А уж втягиваешь в себя всякую гадость с табачным дымом или дышишь ею же, щедро рассеянной в воздухе, – велика ли разница?

И тишина вокруг. Лишь ветерок шелестит в верхушках крон. Ни птиц, никого. Даже солдатики не разговаривают. Их-то что удерживает? Авторитет командира, присяга исчезнувшему государству или элементарная невозможность добраться до родных мест? С Дальнего Востока через всю страну… Ни самолетов, ни поездов… Даже позаимствуешь где машину, так заправок почти не осталось. И ехать предстоит с боями. Если даже воинской колонной не всегда безопасно, что говорить про одиночек? Тут хоть некое подобие ясности в виде приказов, сознание необходимости совершаемых дел, привычный коллектив, плечо товарищей… И слабенькая надежда, что ситуация улучшится в ближайшие если не дни, то хоть месяцы. Хуже-то ведь уже некуда.

Звук моторов долетел издалека, заставил встрепенуться.