отношению к Соне. Девушку, видимо, это устраивало. Как и то, что её парень — наркоман. В машине она так плакала, боясь его потерять, что у меня сжималось сердце. Она все-таки боялась его потерять. Значит, наши догадки с Горычем — пустые бредни. Отношения же тоже разные бывают. Егор вот с Катей друг от друга не отходили, когда были вместе. Мы с Соней были чуть посвободнее. Ника с Емелей вот вообще почти никогда не ревновали друг друга и не ссорились, жили душа в душу, как говорится.

Полтора года в завязке. То есть, когда она ушла к нему, он ещё употреблял? Я думал, что я хорошо знаю Соню, но, оказалось, что нет. Егор начал наезжать на итак трясущуюся девчонку. Я осадил его, но, похоже, было поздно. Соню накрыла истерика. Никогда не видел её такой. Врачи среагировали быстро, ставя ей укол снотворного. Она обмякла в моих руках, и отпускать я её не хотел.

— С вашим другом всё будет хорошо, завтра можно забирать. Девушку здесь оставите? — с такими, как Логинов не церемонятся. Сами гробят свою жизнь. Хоть это и был знакомый врач, держать его никто не собирался, ведь это было почти подпольно.

— Нет, мы заберём её домой.

Пока едем к Егору, у меня есть возможность забыть о том, что мы больше не вместе и крепко сжимать Соню в руках. В квартире кладу её на диван, снимая куртку.

— Что за хуйня, Стас?

— Не знаю. Брата своего тряси. Я бы давно это сделал, если бы не ваши родственные узы.

Егор тяжело выдыхает, и я с ним полностью согласен. До утра так и не ложимся спать. Соня приходит в себя к часу дня, не сразу понимая, где находится. Егора дома уже нет, так как он поехал за машиной, которую вчера Соня бросила у клуба, а потом за братом.

— А что с Серёжей? — тревожно спрашивает Соня, ещё не до конца придя в себя.

— Всё хорошо с твоим Серёжей. Егор поехал за ним. Жить будет. Наркоман чёртов, — злобно выплёвываю я.

— Он не наркоман, — пытается защитить его девушка, но я смотрю на неё убийственным взглядом.

— Серьёзно? А вчера у него был передоз ромашками? И как тебе? Не знал, что у тебя такие вкусы странные.

Соня молчит. Я не прав. Я в корне не прав. Ещё ночью у неё был срыв, а сейчас я добиваю её снова.

— Молчишь? А, может, ты тоже того?

Соня встаёт, намереваясь уйти из комнаты, но я преграждаю ей путь.

— Пусти, — хмурится, даже не глядя на меня Соня. Я начинаю наступать на неё, пока она не упирается в стену. — Стас, нет, перестань.

Девушка выставляет руки перед собой, но это так себе преграда. Я наклоняюсь, вторгаясь в её личное пространство, и приникаю к губам. Они плотно сжаты, но я запускаю руку ей под толстовку, второй тяну за волосы, отчего девушка отклоняется назад, а её оборона рушится. Сжимаю её лицо в руках, поглаживая большими пальцами щёки. Соня активно отвечает, а её руки уже на моей шее. Разрываем поцелуй, когда воздуха в лёгких категорически не хватает.

— Так и чем твой наркоман лучше меня? — спрашиваю почти в губы. — Мне ты больше не нужна. Особенно после него. Чисто спортивный интерес.

— Всем — с психом отталкивает девушка. — Я вообще жалею, Стас, что мы когда-то попробовали. Лучше бы я тебя не знала!

А это больнее пощёчин. Хуже травм в баскетболе. Когда-то на одной из тренировок по боксу мне сломали рёбра, даже тогда не было так больно.

Не успеваем больше никак задеть друг друга, так как входная дверь открывается, впуская Егора с Логиновым. Серёжа выглядит максимально виноватым, не находя себе места. Он молча смотрит на Соню, а она на него. Между ними что-то есть, но это не похоже на любовь. Между нами даже спустя два года искры были ярче.

— Софа, я…

— Поехали домой, — прерывает Соня, как маленького мальчика. Точно, он как младший проблемный брат, хоть и был старше. — Я не хочу сейчас с тобой говорить.

— Сонь, я больше не буду, — единственное, что он добавляет. Вид у него болезненный.

— Я это уже слышала, Серёжа.

На выходе Соня благодарит Егора, а тот не знает, что делать.

— Почему ты не вмешался? — хмурю брови. — Он что-то рассказал?

— Почти ничего. Сказал, что Соня его вытащила полтора года назад, а вчера он сорвался. Но клятвенно обещал больше не употреблять. Причин не назвал, — пожимает Горыныч плечами.

Слова Сони долго играют в моей голове. Каждый день. Неужели я был настолько плох для неё, что она хотела бы всё забыть, что было между нами, но была готова среди ночи ехать за своим наркоманом?

От Егора и из их социальных сетей узнаю, что они не расстались. Свой роман они не подтверждали, но фотографии говорили сами за себя. Решив, что нагулялся, я серьёзно ударился в работу, вернулся к тренировкам по боксу. Егор всё также пытался охомутать Катю, и имел минимальные успехи в виде короткого разговора, которым тоже был рад. Он вместе со мной пошёл в зал, всё также удачно занимаясь программированием.

Емеля с Савой, пока мы решали личные траблы, успешно открывали клуб. Оказалось, у этих жуков почти всё было готово. В марте планировалось открытие, на котором они попросили выступить группу. Ребята согласились, обещая выступить с новой программой. За последние полгода количество их фанатов выросло, они даже дали сольный концерт и, вроде как, планировали более крупные гастроли. В соседние города они ездили пару раз.

За день до открытия собственного детища Емеля с Савой вытягивают нас в клуб, говоря, что мы превратились в грустных меланхоликов. Когда мы начинаем возмущаться, они нас ещё и стариками бубнящими называют. Всё же решаем с Горычем, что развеяться бы не помешало, поэтому едем. Да и секса у меня давно не было. Разве что жизнь имеет, не вынимая.

В клубе душно, люди бесят. Пацаны говорят, что я сломался и нужно чинить, выводя на танцпол. Становится чуть веселее, но всё же хочется домой. Даже снимать никого уже нет желания. Тут в меня наглым образом кто-то врезается. Поворачиваюсь, чтобы сказать пару ласковых, но это оказывается сестра Сони.

— Стас? — глаза девушки удивлённо округляются.

— Милана? Привет. Ты одна? — вдруг где-то здесь же Соня?

— С подругами. А ты?

— С друзьями.

— Объеденимся? — выгибает бровь Милана. Ей только-только исполнилось восемнадцать, но она уже вовсю щеголяет в клубе почти в чём мать родила.