переводе с латинского – равновесие). В такой момент многотонная конструкция уже не касается земли, но ещё и не рвётся в небо.

В нашем случае эффект равновесия отсутствовал. Скорее всего, из-за того, что аэростат мы немного перегрузили. Дон Кэмерон отдал команду срезать один баллон с топливом и тем самым уменьшить балласт на 155 кг. Но добраться к стропам с земли не так просто. Баллоны уже задавили себя, и голыми руками ничего не сделать. Подогнали погрузчик и его «вилкой-манипулятором» попытались приподнять один баллон с газом, чтобы, перерезав стропу, не уронить баллон на бетон. Пока готовили эту «хирургическую» операцию, из-за горизонта на востоке выглянуло солнышко и быстро начало разогревать гелий. Вместе с солнцем пришел лёгкий бриз, и конструкция весом в 10 тонн пришла в движение. В этот момент даже самые непосвященные зрители поняли, что через несколько мгновений шар оторвётся от платформы.

Дон одним из первых заметил пробуждение аэростата и, к большой радости пилота, дал отбой водителю погрузчика. Позже отец рассказывал, что внутренне противился решению об уменьшении числа баллонов: полёт ещё не начался, абсолютно неизвестно, какие испытания поджидают впереди, а его уже хотят лишить существенного резерва топлива.

Шар ожил и рвётся в небо. Нужно срочно его отпускать, пока он не разорвал сам себя. Счет теперь идет на секунды. Техники проводят последний визуальный осмотр, а Фёдор проверяет готовность всех систем в кабине пилота, а также работу средств связи.

Команда на аэродроме:

– Готов?

Пилот:

– Готов!

Команда на аэродроме:

– Резать?

Отец:

– Давайте – режьте!

Три якорных стропа, которыми аэростат привязали к мешкам с песком, получилось перерезать практически синхронно. А вот с четвёртым произошла заминка, и он взял на себя всю нагрузку, зазвенев будто тетива лука… Секунда… Вторая… Третья… Наконец треск и «выстрел»: сдалась последняя стропа! Лопнула, но как бы в отместку её высвободившийся хвост метнулся в сторону пилота. От увечья, а может быть, и более серьёзных последствий отца спасла поднятая крышка входного люка. Свободный конец верёвки хлестанул по крышке люка, оставив царапину на лице.

Крышка яхтенного люка, изготовленная компанией Lewmar, защитила пилота и спасла весь проект

Вот так бывает в нашем деле: в команде лучшие специалисты мира, на борту самые передовые технологии, а одна заминка, одна не вовремя обрезная верёвка – и весь проект может завершиться, так и не начавшись… в нашем деле мелочей нет.

В 7:33 утра по местному времени аэростат начал набор высоты. 10 тысяч кубических метров газа гелия бодро потянули аэростат вверх. Фёдор аккуратно работал с горелками, поддерживая скорость набора высоты в пределах 3 м/с.

Началось оживление и на земле. Наконец увидев долгожданный отрыв от земли, зрители закричали, захлопали, засвистели. На аэродроме воцарилось такое настроение, будто местная футбольная команда забила решающий гол сопернику.

А когда аэростат поднялся повыше, над аэродромом полетело раскатистое:

Этого момента международная команда ждала два года, а Фёдор Конюхов – 20 лет

– УРА-Фёдор! УРА-Фёдор! УРА-Фёдор…

Первые минут пять мы завороженно наблюдали за аэростатом с земли, а затем бросились к вертолётам, которые стояли в нескольких сотнях метров от стартовой площадки с работающими двигателями. Со мной в винтокрылую машину погрузилась съёмочная группа «Первого канала» – корреспондент Александр Евстигнеев и оператор Владимир Гриневич. Ребята жили с нами в Австралии больше месяца. Набирали материал для документального фильма о кругосветном полёте под рабочим названием: «Повелитель ветра», а также делали регулярные репортажи для своей новостной редакции. За это время они стали частью нашей команды.

Когда Robinson 44 быстро поднялся на высоту около 3500 метров (выше уже нельзя из-за ограничений по лётным характеристикам), я попросил пилота вертолёта обогнать шар, а потом сделать его облёт.

У меня и оператора Владимира получились очень эффектные кадры. Завершив съёмку, мы взяли курс на аэродром Нортхэма.

Аэростат «Мортон» в небе над Австралией

«Масштаб этого события сложно переоценить, – отметил вице-президент ГК “Мортон” Олег Колченко, комментируя начало полёта. – К тому, чтобы проект состоялся, приложила усилия интернациональная команда из более чем сотни уникальных специалистов из разных стран: России, Австралии, Англии, Бельгии, Франции, Голландии и США. Нам пришлось столкнуться с большим количеством новой информации и вызовов. Но мы объединились и справились».

Итак, с 7:33 утра 12 июля 2016 года шар «Мортон» находится в небе. Команда технических специалистов, отвечающих за наполнение оболочки, может с чувством выполненного долга возвращаться в Англию.

Эстафету принимает команда Центра управления полётом (ЦУП) в Нортхэме.

3. Первые сутки. Полёт нормальный

Резво уйдя со старта, аэростат уверенно набирал высоту. Задача – занять эшелон 6500 метров, который определен планом полёта на первый день. Вторая задача – попасть в нижний слой струйного течения, где скорость ветра превышает 50 км/ч. Если учесть общую массу аэростата в начале полета, то, такой манёвр требует филигранного мастерства пилота.

Команда ЦУПа работала в Нортхэме круглосуточно, контролируя полёт с помощью нескольких систем спутникового слежения. У нас имелись все необходимые данные: о координатах шара, курсе и скорости полёта, а также температуре за бортом гондолы. Высота полёта транслировалась через спутниковые трекеры Iridium 360 и фиксировалась каждые 10 минут.

О ситуации внутри гондолы сообщал сам Фёдор. С момента старта он сделал уже три телефонных звонка в ЦУП, используя спутниковую связь Iridium.

Пилот чувствовал себя нормально. На высоте 4 километра начал использовать кислородную маску. Важный момент: на 4 км пилот попал за считанные минуты, и, конечно, организм не успел акклиматизироваться. В первый день печкой решил не пользоваться в дневное время суток, чтобы по максимуму экономить топливо. Ну а ночью без обогрева не обойтись: температура за бортом будет –30 градусов и даже ниже.

Сколько предстоит пилоту провести дней и ночей в небе, никому не известно. Рабочие расчёты давали нам ориентир около 20 суток. На пересечение Австралии мы закладывали чуть больше 70 часов. Расчёт по весу был такой: за ночь сжигается два баллона топлива, аэростат становится легче на 320 кг и поднимается на 700 метров, пробивая очередной воздушный «потолок» – предельную высоту полёта в текущей загрузке. Плюс расход кислорода и топлива для печки. На следующие сутки аэростат может забраться на 1000 м выше.

В первый же день полета на высоте 4000 метров Фёдор надел кислородную маску и не снимал её 11 суток

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МЕТЕОРОЛОГА ПРОЕКТА ДЭВИДА ДЕХЕНАУ (БЕЛЬГИЯ):

«Фёдор сообщил о некоторой турбулентности при попадании в струйное течение в тот момент, когда его шар покидал территорию Австралии. Обычно воздушные шары в большей степени подвержены конвективной турбулентности, чем турбулентности ясного неба, которая является более серьезной проблемой для самолетов. Однако с учетом размеров воздушного шара (высота 60 метров) и сдвига ветра в зоне вблизи струйного потока, этого нельзя было избежать, но это и не причинило вреда.

Прогнозируемая траектория полета шара «Мортон». Захватывает воздушное