свело судорогой. Я всегда плохо переносила холод. Принц спал. Линс только поглядывал на меня. А мне так хотелось прижаться к его горячему сильному телу. И согреться.

Меня спасли тьянсы. Сначала раздалось ржание и стук копыт, потом показались конь Линса и моя лошаденка. Испуганные, с выпученными глазами — их гнали тьянсы. Линс поймал лошадей и отправил тьянсов ко мне. Густая белоснежная шерсть была теплой. Звери улеглись с двух сторон, плотно прижавшись и согревая меня своими теплом. Только тогда я снова смогла уснуть.

В самую полночь я услышала голос принца:

— Визифлюндия!

Он стоял и смотрел на меня. И на мирно сопящих тьянсов по бокам. Вздохнул и больше ничего не сказал.

На лошадях мы добрались до подножия горы довольно быстро. Небо еще только светлело перед рассветом. У подножия горы росли кусты и низкие деревья, в которых мы и разместились. Кусты — ни единого живого листочка, только полусухие ветки — тени давали немного. Только на деревьях кое-где проглядывала зелень. Линс накинул сверху на ветви плащ. И мне предстояло просидеть в этой тени до полудня.

Тягучее облако

А Линс и Ринс тем временем отошли подальше. Они делали вид, что возятся с лошадьми, но то и дело поглядывали на меня и о чем-то говорили. Я же не могла даже носа высунуть из-под плаща. И почему ведьма так не любила утреннее солнце? Сейчас было бы совсем не лишним услышать хоть пару фраз.

Однако, когда Линс и Ринс вернулись, они ни словом, ни взглядом не выдали, о чем вели беседу. Принц почти тут же растянулся и засопел. Линс стал готовить обед.

— Скучаешь по своей Гум? — вдруг спросил он меня и внимательно посмотрел в мои глаза.

Мысли заметались. Кто это вообще? Поэтому я пожала плечами и кинула так, что не поймешь — да или нет. Блондин усмехнулся. Едва заметно. И снова уставился на обед. Как назло, мы одни на этом пустыре. И ни у принца, ни у Линса не спросить, что за Гум. Служанка, может. А если ученица? Бывают же у ведьм ученицы. Пока я мучилась над этим, Линс приготовил обед. А едва вернулись тьянсы, тоже лег и быстро уснул.

Проснулась я от взгляда. Долгого и пристального. Надо мной стоял принц и смотрел.

— Надеюсь, ты ведьма, — сказал он.

— Да, — ответила я. — И поэтому срубите два дерева покрепче.

Здесь, у подножия горы, Ринс изменился. Оживление схлынуло с него. А Прыгучая гора, в общем-то, и не была горой. Скорее высоким, поросшим травой и мелким кустарником холмом. И больше всего мне хотелось узнать, почему ее прозвали «прыгучей». Ведьма ни словом не обмолвилась об этом в своей книге. А спросить я опасалась — снова заподозрят неладное. Однако именно в ее книге было написано про деревья. Линс срубил их.

Мы стали продвигаться. И вот тут-то проявились все самые лучшие качества моей Коротконожки. Быстроногий конь Линса не смог взбираться вверх. А моя лошадь шагала быстро и неутомимо, словно была рождена именно для этого. Гора стояла неподвижно. Трава сменялась то кустарником, то завалами камней. И по камням Коротконожка шла также уверенно. Еще и деревья за собой тащила, закрепленные Линсом.

Остановилась она только недалеко от вершины. Перед зарослями какого-то песочно-серого кустарника высотой по пояс. Он окольцовывал холм, не давая подступиться к каменистой вершине. При этом простирался на несколько метров. И оказался неприступен. Колючки вцеплялись намертво, как рыболовные крючки, протыкая одежду и впиваясь в кожу. Сотни рыболовных крючков, стоило только ступить в заросли кустарника, вонзились бы в смельчака.

— Ведьмина колючка, — сказал Линс, бросив взгляд на меня.

Меч их почти не брал — кусты только гнулись. Пару часов битвы, и заросли потеряли в этом бою всего пару веток.

— Ну, Визифлюндия, — выдохнул Ринс, устав от бесполезного размахивания мечом. — Теперь ты.

Линс смотрел на меня. Внимательно. Я знала, как пройти колючки — вычитала у ведьмы. Но те несколько мгновений, что Линс все еще сомневался, были мне дороги.

Я попросила закинуть на колючки два деревца, что моя лошаденка приволокла за собой. Получился своеобразный мост. Принц смотрел молча, а темные брови его все ползли и ползли вверх.

— И что это? — недовольно поинтересовался он.

— Что ты просил. Ваше Высочество, — ответила я.

— Шагай первая! — приказал Ринс.

А вот этого я не ожидала. Ну, одно дело смотреть, как Ринс и Линс что-то преодолевают. И совсем другое дело идти самой. По подсказкам ведьмы, которая доверия не внушала. Линс шагнул к моему импровизированному мосту, но принц остановил его.

Ринс подхватил меня, поднял и поставил на деревце. Оно, как ни странно, не провалилось в колючки. И я пошла по двум деревцам, балансируя и стараясь не свалиться в это скопление крючков. Мое безумное размахивание руками и складывание тела то в одну, то в другую сторону, должно быть, выглядело комично. И я услышала короткий смешок принца. Но мне было не до него. Если свалюсь на середине, вытащить меня будет затруднительно.

Я дошла. Спрыгнула на другой стороне и, едва сдерживая дрожь в коленках, помахала принцу. Вторым прошел Линс. Прямо и уверенно, как по дороге. Третьим прошагал принц. И тоже почти не пошатнулся.

— Сильна ведьма! — довольно сказал он, обращаясь к Линсу.

Линс таким довольным не выглядел. И был мрачноват. В мою сторону не смотрел.

Дальше было проще. Перед нами возвышалась каменная пика высотой метров пять. А на ее вершине торчало облако. Выглядело все, как гигантский гриб. И кусочек этой шляпки заказала прекраснейшая из принцесс.

Линс и Ринс стали карабкаться. Каменные выступы помогали им цепляться и находить опору для ноги. Они добрались до самого облака. Принц, цепляясь за камень одной рукой, второй осторожно достал шкатулку и передал ее Линсу. Затем протянул руку и вцепился в облако. Облако оказалось вовсе не облаком, а плотным образованием. Которое не поддалось под рукой принца. Ринс выхватил меч и рубанул им. Меч увяз в облаке, как зуб в ириске. И выходить обратно не спешил. Принц так сильно рванул его, что нога его соскользнула с камня, и Ринс повис, вцепившись в рукоятку меча и болтаясь. И вот тут-то облако и поддалось. И часть облака — в которую попал меч — стала вытягиваться под весом Ринса. Он медленно заскользил вниз, все также болтаясь в воздухе и вцепившись в рукоятку меча. И вдруг лицо принца исказилось от ужаса, и он завопил:

— Визифлюндия!

Я вскочила и оглянулась.