— Да не надо! — оборвал меня он. — Я же вижу! У тебя даже взгляд изменился. Ты сейчас лежишь и думаешь, скорее бы я ушел.

— Я не…

— Ладно, не оправдывайся. У меня это не впервые, — произнес он с горечью.

Встал, собрал с пола свою одежду и ушел в ванную.

Я осталась лежать под одеялом.

Меня охватило удивительное спокойствие. Какая-то благостная апатия. Пусть кричит, пусть ругается. Мне все равно.

Было к тому же в его злости что-то приятное для меня.

Я помню, что точно так же злилась и обижалась на мужчин, когда была еще не замужем. Злилась на то, что они встают и уходят, и больше им ничего не нужно. На то, что в глубине души они презирают меня за слабость, потому что меня можно уложить в постель, и это будет мне даже приятно.

А сейчас все было наоборот.

Михаил вынул из моего принтера лист бумаги, записал на нем свой телефон и ушел.

[+++]

Я приехала домой.

Митя выбежал мне навстречу, раскинув руки с криком: «Мама!»

Следом спустился Сергей, удивленно приподнял брови. Не ожидал меня увидеть. Я взяла Митю на руки и долго-долго смотрела на мужа.

Он обмяк, по его лицу расплылась широкая улыбка.

Подошел ближе, настороженно потянул носом воздух.

Уголки моих губ дрогнули:

— Я не пью последние дни.

Сергей снова улыбнулся.

— Что это с тобой?

— Не хочу, — я пожала плечами.

Сергей склонил голову набок.

— Что-то в тебе переменилось, — задумчиво произнес он.

Я сглотнула. Я знаю, что во мне переменилось. Чувство обиды на мужа за все его неосторожные слова, брошенные в приступе раздражения или от бессилия вытащить меня из пучины жалости к себе, исчезло, растворилось в теплом потоке внутреннего спокойствия.

— Может, останешься сегодня дома? — спросил муж.

Я прижала к себе Митю.

— Останусь.

Мы поиграли с сыном в железную дорогу. Все это время Сергей с удивлением приглядывался ко мне.

— Я его сама искупаю, — сказала я няне.

Мы пришли в ванную. Я взбила Мите пену, он забрался в нее и начал плескаться, забрызгав меня с ног до головы. Мы пускали кораблики и мыльные пузыри. Незаметно пролетело сорок минут. Пришла няня с мягким напоминанием, что моему сыну пора спать.

Я отнесла его в кроватку — смешного, завернутого в халат с ушками на капюшоне. Переодела в ночной комбинезон из мягкого теплого бархата.

Митя закрыл глаза и уснул, держа меня за руку. Я долго сидела с ним рядом, боясь разбудить. Наконец осторожно встала и пошла в кабинет к Сергею. Там его не оказалось. Он уже был в спальне. Лежал и читал какой-то глянцевый журнал. Целая кипа их валялась у его тумбочки. Каждый вечер он читает, что написали про его звезд.

Я легла рядом и прижалась к мужу.

Он с удивлением посмотрел на меня, не решаясь обнять:

— Так мы разводимся или нет?

Я мотнула головой.

— Если ты сможешь меня простить, давай не будем. Прости меня, Сережа. Я очень виновата перед тобой. Мне хотелось, чтобы ты уважал меня, чтобы ты мной гордился, но так сложилась жизнь, что особых достижений за мной не видно.

Сергей вздохнул:

— Неужели ты думаешь, что твои достижения имеют хоть какое-то значение для меня? Я хотел, чтобы ты была счастлива. Я хотел дать тебе такую жизнь, которую ты заслуживаешь. Я старался для тебя. Но чем больше я старался, тем несчастнее ты становилась. Ты знаешь, сколько я пережил за эти годы? Я очень старался вообще на тебя забить. Но не получалось. Пойми, я на тебе женился только потому, что верил, что могу сделать тебя счастливой, я очень этого хотел. Ты же, вместо того чтобы пойти мне навстречу, будто постоянно говорила: ты не герой, ты не герой, может быть, ты и можешь быть лучше меня, но сделать меня счастливой у тебя никогда-никогда не получится. Ты мне постоянно вызов бросала, а я не хотел его принимать, потому что это неправильно, это уродливо. Я не хотел, чтобы в моей семье началась такая пошлость, когда муж вынужден постоянно доказывать жене свою крутизну, а она всеми силами затрудняет этот процесс. Еще до встречи с тобой я сказал себе, что не буду строить отношения в семье на лжи, как это делали мои родители.

Я помолчала.

— Знаешь, Сережа, мне было очень трудно верить, что ты не изменяешь мне. У нас с тобой ничего не было четыре года, и ведь невозможно…

Сергей стукнул кулаком по постели:

— Возможно и не такое, уверяю тебя. Просто я смотрел на тебя и думал — ну когда же дойдет, когда же дойдет? Мне это уже все бредом каким-то казаться начало. У нас не семья, а… Я даже слова такого не знаю, что у нас с тобой было! Какая-то коррида сплошная! Одна непрекращающаяся коррида все шесть лет! Твое «умру, но не сдамся» меня просто в тупик приводило. За что ты со мной борешься? Что ты так защищаешь?

Я пожала плечами.

— Личность свою, наверное. Понимаешь, Сережа, ты хотел, чтобы я жила той жизнью, которую ты для меня считаешь правильной. Ты мне для собственного мнения даже места не оставил. Все время, пока мы жили вместе, у тебя было только два варианта ответа на любой вопрос, начиная с того, в какой цвет стены покрасить, и заканчивая тем, как мне следует со своими родителями общаться: существует мнение твое, и неправильное.

Сергей приложил руку к груди:

— Но я же реально старше и опытнее тебя! Почему бы меня не послушать?

— Почему бы тебе не предоставить мне право самой проживать свою жизнь рядом с тобой? — спросила я. — Сережа, я тебя люблю. Я это поняла, когда ушла от тебя. Потому что все мои мысли в это время были связаны с тобой. Тебе я хотела доказать свою способность выжить в одиночку. Тебе я хотела донести правду о своих желаниях. С тобой я разговаривала, сидя в холодной и пустой квартире. Мы можем быть вместе, если каждый пойдет навстречу другому. Я перестану доказывать тебе, что твое отношение делает меня несчастной, а ты перестань контролировать и комментировать каждый мой шаг. Вот и все!

Сергей вздохнул и поцеловал меня в лоб.

— Знаешь, я не хотел заниматься с тобой любовью в первый же вечер, когда ты вернешься…

Он поцеловал меня в губы.

После всего, что я ему сделала, он не сердился! Он все равно меня любил!

[+++]

Мы встретились с Михаилом в городе недели через две. Все это время я не хотела его видеть. Но вот этим ранним утром все же набрала номер телефона.

Набрала. Мы договорились о встрече. Просто о встрече.

Честно говоря, я надеялась, что больше никогда в жизни его не увижу. Однако потом подумала, что это будет очередным бегством. Нельзя забыть, что я изменила мужу. Нельзя забыть, что этот факт имел место в моей биографии. Нельзя и дальше делать вид, что я лучше, чем я есть на самом деле. Настало время повзрослеть и принять человеческое в себе.