– Дай-ка я догадаюсь. – Генерал Аберлен-гон-Саве почесал голову. – Вы, лейтенант, решили, что возьмете их живьем, а потому запретили стрелять. А они водили вас за нос, как хотели, и, пожелай они кинуться в пропасть, твоя полухоругвь последовала бы за ними. Верно? Нет. Не отвечайте, это не был вопрос. Вы правда полагали, что чаардан генерала Ласкольника даст вам проглотить себя, словно плотвичка – щуке? Эх. Кони-то у вас разогреты? – спросил он внезапно.

– Так точно, господин генерал.

– Выбери троих самых быстрых наездников в отряде. Пусть снимут все, что их отягощает: сабли, копья, щиты, луки и колчаны. Шлемы – тоже. У второй хоругви будет шанс отыграться на этих… – миг он искал должное определение, – степных бандитах.

Ласкольник кисло улыбнулся и покачал головой, словно раздосадованный. Потом встал в стороне и, сложив на груди руки, глядел, как генерал тщательно осматривает его людей. Наконец, внимание офицера привлекла темноволосая девушка, а скорее – ее конь, мышастый, низкий и коротконогий, выглядящий одним из северных коньков, что не слишком-то крупнее обычного пони. Животинка шла с опущенной головой, тяжело дыша.

– Любого? – удостоверился командир полка.

– Любого, – подтвердил Ласкольник.

– Вот, – генерал ткнул в мышастого конька. – Два круга.

Седовласый скривился и возразил:

– Это не слишком удачный выбор.

– Ты сказал: любого.

– Именно так.

– Ну так пусть твоя дикарка готовится.

Ласкольник пожал плечами и пошел к девушке. Та склонилась в седле, чтоб лучше его слышать, и некоторое время они разговаривали. Было видно, что она не слишком довольна сказанным им, покачала головой, совершила некий сложный жест левой ладонью, наконец, пожала плечами. Кха-дар похлопал ее конька по шее и снова направился в сторону генерала. К тому как раз подошел капитан несчастливой хоругви. Сопровождала его лучница – вся перемазанная сажей.

Кайлеан стояла чуть в стороне и смотрела, как капитан рапортует командиру полка. Собственно, он мало что мог сказать, но и этих нескольких коротких фраз было больше, чем хотелось бы ему из себя выдавить, не будь такой необходимости.

Трава сбоку зашелестела, и подле Кайлеан встал маг хоругви. Скривившись, попытался дотянуться до места между лопатками.

– Не двигай руками, – посоветовала она. – Лучше вышли кого-нибудь в Лифрев, пусть спросит мать Веру. Она продаст тебе мазь, смажь, замотай повязкой – наутро не будет и следа.

– У нас в полку есть несколько целителей.

– Военные знахари. Я о них наслышана. Если желаешь стонать еще с месяц, когда поднимаешь руку для заклинаний, – твое дело. – Она перевела взгляд на своего командира. – Но если решишься, пусть посланник скажет, что он от Кайлеан. Может, мать Вера сделает тебе скидку.

Она чувствовала, как чародей присматривается к ней, и почти могла прочесть его мысли. Как боевой маг хоругви, он наверняка имел офицерский патент. Она же была дикаркой свободного чаардана, грязной, словно трубочист. Однако служила она у Генно Ласкольника. А значит, он мог разговаривать с ней без потери чести.

– Ванхен-кан-Левав, – представился он наконец. – Боевой маг из второй полупанцирной. Говорят, вам еще удалось натянуть нос первой и четвертой. Генерал в ярости.

– Кайлеан-анн-Алеван, – кивнула она. – Почему же?

– Как это почему? Зеленые Глотки – его полк. Его и никого больше, он командует им лет пятнадцать, а тут какая-то степная, иррегулярная банда три раза подряд делает из нас идиотов. Ласкольник или нет, а не следовало так вот наступать генералу на мозоль. Будут проблемы.

– Он не умеет проигрывать?

– Как мало кто, – маг кисло усмехнулся.

– Кайлеан! – Ласкольник подозвал ее, перекрикивая растущий шум. Известие о гонке уже облетело всех, и солдаты вместе с ее чаарданом въезжали теперь на холм, откуда открывался прекрасный вид. Несколько кавалеристов уже кружили меж товарищами, собирая ставки.

– У генерала есть несколько вопросов, – пояснил кха-дар.

Командир полка смерил ее с головы до пят:

– Душно было в той яме?

– Вытерпеть можно.

– Как вы различили командира и мага? Согласно идее генерала Ласкольника, – офицер подчеркнул слово «генерала», будто благодаря этому ему легче было проглотить поражение, – лейтенанты и капитаны не носят плащей или других знаков. Как и маг.

Она кивнула:

– Но командир все равно отдает приказы. Вот так. – На глазах удивленного Аберлена ее рука исполнила в воздухе несколько жестов: «поворот налево», «медленно вперед», «туманный месяц», «нашествие». Она знала, что военные команды в ее исполнении произведут именно такое впечатление. Особенно на высшего офицера.

– А-а-а, понимаю. – Командир полка глянул на Ласкольника. – Я почти позабыл, кто у вас кха-дар.

– А о том, что каждый третий всадник в свободных чаарданах некогда служил в имперской кавалерии, вы не позабыли, господин генерал? – Она позволила себе улыбнуться. – Мы и сами используем такие сигналы, хотя и упрощенные по необходимости, поскольку трудно совершить «нашествие», когда у тебя лишь тридцать лошадей. Когда доходит до боя, тут ничего не поделать, командир мог бы хоть раскрасить шлем в красное – не сделался бы от этого заметней. Но если мы таимся в засаде, а вражеский отряд маневрирует, прочесывая степь… В трех случаях из четырех я могу указать на офицера. Впрочем, есть и другой способ.

– Какой? – Удивительно, но генерал и правда казался заинтересованным.

Она взглянула на кха-дара, тот кивнул.

– Ну, господин генерал, дело обстоит так, что командир отряда отдает приказы жестами, а офицеры и младшие офицеры передают их дальше вот этим, – она показала на серебряный свисток, свисающий с шеи Аберлена. – Однако это означает, что постоянно несколько солдат станут посматривать на одного, словно влюбленные. Даже когда не отдаются приказы, через какое-то время, глядя на солдат, можно понять, кто командует.

Пока она говорила, Аберлен-гон-Саве чуть покраснел – казалось, готов был оторвать кому-нибудь голову. Похоже, он плохо переносил не только проигранные споры.

– А она хороша, верно? – Ласкольник улыбнулся ей. – Первая до этого додумалась, когда мы следили за полком во время учений. Откажитесь от команд жестами, оставьте только свистки. Что с нашими гонками?

Командир полка открыл и сразу же закрыл рот.

– Может, маленькая ставка? – процедил он. – Я удваиваю то, что ты выиграл до этого момента.

Ее кха-дар поглядел на офицера, слегка прищурившись. Она знала это выражение лица: Ласкольник, похоже, начал раздражаться. Он медленно кивнул.

Четверка всадников, собравшихся принимать участие в гонках, была уже готова. Кайлеан с признанием посматривала на лошадей кавалеристов. Два гнедых и один сивый жеребчик выглядели как гордость имперских войск. Широкая грудь, мощные зады, мускулистые ноги. Всадники их взирали на готовую состязаться с ними девушку сверху вниз. Конек ее был, как минимум, на пару пядей ниже в холке, да и сама она не слишком-то высока, а потому разница в росте меж ними оказалась в пару футов.