на людей. Пока косил детей – тех, что помладше и послабее. А что будет дальше, и подумать страшно.

Агрокомбинаты остались за спиной, и дорога из бетонных плит, доведя до старого деревянного моста, тоже закончилась.

– Мы тут точно проедем? – с сомнением спросил Новиков, глядя на довольно широкий, но явно ветхий мост, из которого занозами торчали старые поломанные доски и рейки.

– Другие-то ездят, – подал голос Антон. – Никто ещё не свалился.

– Ну, кто-то всегда бывает первым. – Новиков вытянул шею, чтобы увидеть под мостом речку, шум её быстрого течения слышался очень хорошо.

– Это она сейчас такая, пока разлив, – сказал Антон.

– Мы лета ждать не можем. – Новиков всё-таки решил испытать мост на прочность.

Под колёсами стучало и скрипело, по днищу скрежетало, машина раскачивалась в разные стороны. У Антона в рабочем ящике что-то громко перекатывалось и звенело, отец Павел, побледнев, тихо что-то бормотал. Когда они наконец добрались до противоположного берега, священник выдохнул и перекрестился.

Это надо было сделать всем троим и до того, как они залезли на этот жуткий мост, – подумал Новиков.

Просохшая грунтовая дорога вела весенними полями, пролесками и залитыми солнцем пригорками. Потом упёрлась о вышедшее из берегов озерцо.

– И что теперь? – спросил Новиков, останавливаясь. – Мост есть?

– Чудно́, – удивлённо проговорил Антон. – В первый раз вижу, чтобы ручей так разлился.

– Так это ручей, – пробормотал Новиков.

– Да, Васильевский, который и по Покрышкино течёт. Обычно тут воды-то по колено, все прямо так проезжают. Погоди-ка.

Антон вышел из машины, дошёл до воды. Походил по берегу туда-сюда. Потом дёрнул головой и вернулся.

– Не, слишком глубоко. Надо объезд искать.

– Влево или вправо? – спросил Новиков, заводя мотор, когда Антон вернулся на своё место.

Антон задумался, потом неуверенно сказал:

– Давай влево.

Новиков лучше бы сделал наоборот. Просто потому, что в такие моменты лучше следовать интуиции, а не чужим рекомендациям. Особенно если кто-то строит из себя знатока и важного специалиста. Хотя Антон этим вроде не грешил. И на том спасибо.

Вдохнув поглубже, Новиков повернул налево. Ручей бежал между оттаявшими, начинающими зеленеть пригорками и низинками, ещё заваленными снегом. Никакой переправы не встретилось. Наконец они заехали на довольно высокий холм, и стало видно, что совсем рядом есть мелкое место – ручей расширялся метров до двадцати, зато сквозь воду виднелось покрытое мелкими камушками дно.

– Ну, точно, – обрадовано сказал Антон. – Я же помню, что тут где-то ещё переправа должна быть. Когда я пацаном был, мы сюда бегали тритонов и мальков ловить. Здесь летом вообще воды до щиколотки не достанет.

– А что, нынешние дети тоже здесь мальков ловят? – спросил отец Павел, пока Новиков осторожно съезжал к переправе.

– Нет, – уныло сказал Антон. – Они всё больше по заброшкам сидят и видосы в телефонах смотрят. А ты почему спросил?

– Не хотел говорить, но ваш младший брат с друзьями кидали мне в окна комья грязи. – Отец Павел снова развернулся назад. – Не обижайтесь.

– Да какое там, – отмахнулся Антон и совсем сник. – Что, я не знаю, что ли.

– Я хотел тебя попросить с братом поговорить, но теперь… Хочешь, я за него заздравный молебен отслужу?

– Давай, – безразлично произнёс Антон. – Выкарабкался бы. Он вообще-то пацан неплохой. Компания только дрянная подобралась.

– А их родители? – отец Павел так и ехал спиной вперёд.

– Бесполезно, – махнул рукой Антон. – Там заводила – сынок директора тепличного комплекса. Ему всё можно. Отцу плевать, типа пусть мужиком растёт. То бишь, валандается по углам и пакостит кому ни попадя. А мамаше слова не скажи – её мальчик самый лучший, а вы всё врёте. И остальные пацаны такие же. Учиться не хотят, думают, им родители всё купят.

– На земле работать трудно, – покачал головой отец Павел. – Даже если родители всему научат и работой обеспечат.

– А ты думаешь, они работать собираются? – фыркнул Антон. – Они наш совхоз называют дырой в задни… кхм. Извини. В общем, думают, что в деревне живут одни дураки и слабаки. А успешные люди вроде как в городе «поднимаются».

– Они же сами здесь живут, – недоумённо сказал священник. – Родились тут.

– Считают себя умными в посёлке идиотов, – слабо улыбнулся Антон. – Дети. Сам-то не таким был? А, ну да. Извини, забыл. Ты, наверное, отличником был, да? Энциклопедии читал, скворечники колотил, пилил на скрипочке и бабушек через дорогу переводил?

Отец Павел отчего-то хмуро молчал. Новиков аккуратно провёл машину через дно ручья и стал потихоньку забираться на очередную возвышенность. Оттуда стало видно светло-голубое весеннее небо, раскинувшееся на полмира, и залитые солнцем вновь просыпающиеся после зимы луга.

– Чего молчишь-то? – Антон даже ткнул священника в плечо.

– Бабушек через дорогу, – криво усмехнулся отец Павел. – Когда я был подростком, все знакомые бабушки при одном виде меня разбегались кто куда. И животные прятались. И даже здоровые мужики со мной не связывались. Участковый тот вообще все пороги обил, чтобы меня в какую-нибудь