«БМВ» с затемненными стеклами уже стоял неподалеку от входа. Тонированное стекло со стороны водителя поползло вниз. Водитель из-под нависших клочковатых бровей мельком окинул взглядом улицу. Черные глаза придирчиво ощупали фигуру Реца.

– Тебе товар нужен? – голос был гортанный, с резким акцентом.

Рец облокотился на крышу машины и, заглянув внутрь, выпустил в салон клуб сигаретного дыма.

– Мне.

Глаза водителя зло блеснули.

– Крутой, да?

– В некоторых местах, – подтвердил Рец.

– Садись в машину, говорить будем.

Рец открыл заднюю дверцу. Сидящий там еще один южанин подвинулся. Несмотря на теплую погоду, он был в плаще. Горло по самый подбородок было замотано шелковым шарфом. «БМВ» сорвался с места, завернул в ближайший переулок и остановился в тени корявого дерева. Водитель развернулся на сидении и уставился на Реца глазами на выкате. Щеки его до самых глаз были синеватыми от проросшей щетины.

– Почаще брейся, родной, а то клиентов распугаешь, – участливо сказал Рец.

Водитель дернулся и зашипел, словно кипящая скороварка.

– Спокойно, брат. – Сосед Реца положил ладонь на плечо водителя. Рука была холеная, с ухоженными пальцами и аккуратно подстриженными и отполированными ногтями. На среднем и безымянном пальце пристроились крупные перстни. – Дело прежде всего. Чего желаешь, уважаемый, – спросил он немного простуженным голосом, неловко, всем корпусом, повернувшись к Рецу.

Тот вынул листок бумаги, развернул и протянул ему.

– Зажги свет, брат.

Водитель щелкнул выключателем. Желтоватый свет залил салон автомобиля.

Пробежав глазами по листку бумаги, простуженный взглянул на Реца и снова, теперь уже не торопясь, прочитал записку.

– Ну, что ж, уважаемый. Покупатель ты хороший, и товар есть такой. Только недешево встанет. Здесь, – он помахал листком, – редкий товар, дорогой. Очень дорогой.

– Сколько?

Достав калькулятор, простуженный, сверяясь с запиской, пощелкал клавишами.

– Вот, смотри, – он развернул калькулятор экраном к Рецу.

– Договорились, – кивнул Рец, – когда и где?

– Цирк на Цветном знаешь? Вот там, позади во дворах, стройка. Приходи через два часа. Все будет.

– Только без обмана, ребята, – Рец поднял палец, – не люблю. Если я не торгуюсь – это не значит, что я лох.

– Какой обман, дорогой, – простуженный пошевелил пальцами. Перстни брызнули искорками радужного света, – это бизнес, нам с тобой еще работать и работать, а?

– Все возможно, – Рец вышел из машины и, захлопнув дверь, наклонился к водителю, – не скучай, кудрявый.

«БМВ» сорвался с места, как в гонках с общим стартом.

Рец подошел к стройке позади цирка со стороны Садового кольца за час до назначенного срока. Недостроенный дом серой громадой нависал над стройплощадкой. Темные проемы окон были похожи на провалы пустых глазниц. Решетчатая ферма подъемного крана походила на гигантскую виселицу. Единственным освещенным местом была площадка утрамбованной земли перед синей бытовкой прораба. Поправив на спине небольшой рюкзак, Рец перелез через сложенные штабеля кирпичей и арматуры, вошел в черную дыру подъезда и встал в тень под лестницей, приготовившись к ожиданию.

Ждать пришлось недолго. Свет, падающий через дверной проем, на секунду померк. Вошедший постоял несколько мгновений, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте и, не особенно таясь, прошел к лестнице. Поправив под мышкой длинный сверток, он стал подниматься наверх. Несколько раз он останавливался, прислушиваясь, пока не добрался до третьего этажа. Здесь он подошел к дыре в стене. Судя по всему, здесь должен был быть балкон – из стены на уровне пола наружу торчали стальные балки. Посмотрев вниз, человек присел на корточки и развернул сверток. Тускло блеснул металл – лунный свет отразился от ствола винтовки с оптическим прицелом. Человек поднялся, расставил пошире ноги и, навернув ремень на руку, стал осматривать стройку в прицел. Удовлетворенно цокнув языком, он прислонил винтовку к стене и достал из кармана длинный глушитель.

Он не успел среагировать, когда перед его лицом из-за спины возникла ладонь с длинными пальцами. Сухие, похожие на мертвые сучья кустарника пальцы легли ему на горло, перекрывая возможный крик.

Когда двое продавцов подошли к бытовке, Рец вышел в круг света от забранной в решетку лампочки и приветливо кивнул.

– А я уж заждался.

– Все, как договорились, уважаемый, – успокоил его простуженный, – не беспокойся. Деньги принес?

– А товар?

– Э-э, дорогой, товар рядом. Где деньги?

Рец сбросил с плеча рюкзак, развязал тесемки и распахнул его.

Небритый шагнул вперед и заглянул в рюкзак блестящими, как мокрые маслины, глазами.

– Хорошо, очень хорошо. Считать не надо? – он недобро взглянул на Реца.

– Не надо считать, брат. Такое недоверие обижает, – успокоил его простуженный.

Они переглянулись и отступили на шаг.

Рец поднялся на ноги и, нехорошо улыбаясь, покачал головой. Ожидание затягивалось. Продавцы снова переглянулись. Недоумение в их глазах сменилось тревогой.

– Чего ждем? – спросил Рец, – Еще кто-то подойти должен?

– Нет.

– Правильно, – кивнул Рец, – никто не подойдет. Я же просил без обмана, – он обернулся к серой громаде дома и показал рукой, – ваш знакомый отдыхает. Проветривается.

Простуженный шагнул вперед, всматриваясь.

Под стальными балками на уровне третьего этажа покачивалось тело с безвольно болтающимися руками. Ремень, свисающий с уложенной поперек балок винтовки, обвивал вытянувшуюся, скрученную, словно у битой птицы, шею.

Замешательство длилось недолго. Одновременно рванув из-под одежды пистолеты, продавцы нацелили их Рецу в голову.

– Ты будешь жалеть, что родился, – прошипел небритый.

Словно тень с тихим шорохом скользнула между ними, удар под колени бросил их на землю. Чьи-то гибкие длинные пальцы пауками поползли по лицам, нащупывая глаза. Там, где только что стоял Рец, сиротливо валялся рюкзак.

– Стволы на землю, парни.

Закрыв глаза, Рец стоял за спинами упавших на колени продавцов, положив ладони на головы, и поглаживал пальцами их веки и брови.

– Стволы на землю, – повторил он негромко, – зачем нам шум?

Глухо звякнув о камень, оружие упало на землю.

Рец собрал в горсть жесткие волосы на голове небритого, рывком поднял его на ноги и развернул лицом к себе. Медленно открыв глаза, он уставился угольно-черными бельмами в посеревшее лицо.

– Сейчас ты принесешь товар, – тихо сказал он. – Если через десять минут тебя не будет, он – труп. Пошел, – он оттолкнул от себя небритого.