class="p1">Сердитый Дицуда постепенно успокаивался, ему больше не хотелось злиться на безумие Рисхарта. Пусть себе вещает о своих иллюзиях и обмане. Дицуду точно не обведёшь вокруг пальца! Пускай себе Рисхарт искренне заблуждается. Пущай… Утро вечера мудренее, завтра подумаем.

Инквизитор погрузился в сладостный сон. Его юному, но вовсе не неутомимому телу действительно нужен отдых. На сей раз сновидений он не запомнил. Только смутно ощущал с утра, что те были очень приятными.

Дицуда и Рисхарт шли пешком. Покидая город, стражники забрали всех лошадей и вьючных животных, только ослик, с которым ересиарх вошёл в Ортосурб, вышел вслед за двумя странными путниками из зачумлённого города. Неказистое животное несло скромные пожитки ересиарха, иногда кто-то из людей на нём ехал, чтобы немного передохнуть, но в целом скорость движения путешественников всё равно была мизерной. По поднимавшимся на горизонте многочисленным столбам дыма было очевидно, что конные разъезды ератофанцев обязательно нагонят, а то и перегонят двух пеших путников. И тогда любителю иллюзий и ненасилия придётся вновь пустить в ход свою магию, ибо на особую помощь Дицуды надеяться не приходилось.

— Кто из твоих последователей украл наше оружие и Слёзы Господни? Почему Конрад с трактирщиком заразились, но я остался здоров? Зачем тебе нужен такой бесполезный спутник, как я? — задавать сразу несколько вопросов подряд было одной из стратегий ведения допроса у инквизиции, чтобы перегрузить восприятие оппонента, не дать ему времени на придумывание стройной версии происшедшего.

Ведущий за собой ослика Рисхарт, как обычно, ничуть не смутился. Этот человек, казалось, готов печально улыбаться по любому поводу, о чём бы его ни спросили, в сколь бы неудобное положение его ни поставили:

— Ваше оружие украли не мои последователи, а обычные мародёры. Просто у моих последователей красть было особенно нечего, в отличие от двух спящих во всеоружии инквизиторов. Ты не заразился благодаря своей юности, крепости, неиспорченности твоего организма. Твои компаньоны были старше тебя и не жалели свои тела, годами вливая в них вино и прочие спиртные напитки. Твоя рука понадобится мне в будущем, так что не волнуйся об этом Дицуда. Ты ещё исполнишь свою роль инквизитора.

Дицуда оценил скорость и последовательность ответов ересиарха. Пусть Рисхарт безумец, но соображает он быстро. Юноша хотел было продолжить расспросы, тем паче что слова ересиарха о будущем его весьма насторожили, но Рисхарт резко остановился, поднял руку, веля Дицуде молчать. Вскоре неопытный путешественник и сам понял, что впереди происходит нечто неладное.

Первой мыслью инквизитора стало спрятаться. Они шли по едва заметной просёлочной дороге, по обеим сторонам которой рос хоть и не очень густой, но всё-таки вполне себе лес, укрыться при желании было можно. Однако, в отличие от Дицуды, Рисхарт Сидсус не собирался ни от кого прятаться. Как-то по-собачьи принюхавшись, он вручил поводок ослика юноше, а сам быстрым шагом направился прямо навстречу опасности:

— Стой сзади и не путайся под ногами. Впереди около полудюжины ератофанцев, я справлюсь один. Главное — не попадись на глаза живорезу. Я чувствую запах магии крови. Он мучает свои жертвы.

Дицуда невольно нашарил за поясом свой стилет, хоть и понимал, что от него мало толку. Ератофанцы — это вам не блудницы в борделе, а фанатики, с малых лет боровшиеся за своё выживание. Рассекут своей кривой саблей, растопчут конями и поскачут себе дальше. Страшные воины.

А вот Рисхарт Сидсус не спешил обнажать свой странный меч-плеть, широко размахивая пустыми руками в такт быстрой ходьбе. Его доспехом и главным оружием была вера — такая же фанатичная, как у ератофанцев, только гораздо безумнее. Держась почтительного расстояния, Дицуда всё же старался не отставать, ему не терпелось увидеть разборку еретиков, хоть он и сознавал всю опасность подобного столкновения. Битва двух зол — всегда праздник для праведника, вот только в случае Дицуды поражение Рисхарта означало гибель и для самого инквизитора.

Когда юноша вышел на опушку леса, то увидел совсем крохотное селение, согнанных в кучу и вопящих от боли жителей и, конечно, хозяйничающих повсюду ератофанцев. Несколько смуглых захватчиков увлечённо разносили скромные домики, один урод с явным удовольствием резал на части какого-то захудалого мужичка, отчего корчились в муках и все остальные несчастные поселенцы. Ератофанец, охраняющий живореза, наконец обратил внимание на уверенно идущего в их сторону безоружного человека в белом.

— Хафа уба шрец друбба! — хохотнул воин, привлекая внимания мага крови. — Доб шри тандр, Госа фан Лапфек?

Чёрный колдун хищно оскалился, указал на Рисхарта своим окровавленном ногтем, обвёл по воздуху его силуэт.

— Крофта уг жицра, — прошипел на шакальем языке мерзавец, после чего вонзил свои длинные ногти в левую ступню растянутой перед ним жертвы.

Жители села взвыли, хватаясь за свои ноги как раз в том месте, куда вонзались когти кровавого мага. Живорез выжидающе следил за походкой приближающегося Рисхарта Сидсуса, но ересиарх даже не дрогнул. Он только широко развёл руки в стороны, будто обнимая кровожадных фанатиков.

Маг крови опять что-то буркнул, на сей раз обращаясь к помощнику.

Боец вытащил саблю и с диким рёвом бросился на идущего человека — по распахнутым глазам воина можно было подумать, что он кидается не на безоружного миротворца, а на ужасного демона. Услышав яростный вопль, от разорения селения оторвались и остальные захватчики. Все уставились на стремительно приближавшихся друг к другу противников.

За несколько шагов до незваного гостя ератофанец от всей души размахнулся, явно намереваясь вложить в удар весь вес и инерцию. Сабля нацелилась на ничем не защищённую шею Рисхарта. Ересиарх спокойно смотрел на фанатика.

Дальше произошло нечто, почти неуловимое для глаз простых смертных. Вот, сабля практически обрушивается на податливую, хрупкую плоть. Кажется, что удар по диагонали неминуемо рассечёт тело Рисхарта от ключицы до паха. Но уже в следующее мгновение человек в белом совсем чуть-чуть сдвигается в сторону, хватает своей холёной рукой грубую мужскую кисть с саблей. Скользящее движение и… Ератофанец каким-то образом рассекает собственной саблей шею, но не противника, а свою. Инерция бросает тело бойца вперёд. Он лежит на земле и булькает кровью. Ересиарх идёт дальше.

Живорез что-то громко залаял, зовя других воинов на подмогу. Теперь к Рисхарту неслось сразу двое бойцов, заходя с разных сторон. Ересиарх смело шёл им навстречу.

— Ваха гаст Вадабаоф! — крикнули ератофанцы, одновременно бросаясь на безмятежного человека.

Дицуда затаил дыхание.

Всё снова произошло буквально за пару мгновений. Рисхарт