– Намекаешь, что мне надо хватать Глеба и держать двумя руками?

– Намекаю. Потому что ничего лучшего с тобой может никогда не случиться. Ты будешь ждать настоящую любовь и не дождешься. А потом твое сердце растопит какой-нибудь никчемушник и ты выйдешь за него замуж из жалости.

– Почему именно за никчемушника? – обиделась Варя.

– Чтобы покорить женское сердце, нужно обладать красотой, умом и богатством. Чтобы растопить его, достаточно быть пьяницей и неудачником. Растопить твое глупое сердце ничего не стоит. Так что советую тебе крепко подумать и не отвергать этого твоего Глеба. Ах, если бы в меня влюбился такой мужчина! – Она мечтательно закатила глаза.

– Девочки, Президент уже поздравляет народ с Новым годом! Скоро куранты начнут бить, папа приготовился открывать шампанское! – крикнула мама из комнаты.

– Идем! – хором ответили сестры.

– Когда поедешь в свой Мюнхен, – напоследок сказала Нателла, придерживая кухонную дверь, – не строй из себя царевну Будур. Будь чуточку мудрее. Может быть, Глеб Лаленко – твоя судьба, которую ты сегодня отпихивала двумя руками.

* * *

– Ты не знаешь, как называется эта стрижка? – спросила Тоня Мохова, наклонившись к Варе.

Все разбрелись по аэропорту, сдав вещи в багаж. Ждали только опаздывающего Глеба Лаленко. Варя и Тоня остались караулить ручную кладь всей честной компании возле стойки регистрации.

– По-моему, это каре, – ответила Варя. – Ты хочешь сделать новую прическу?

– Да. Вон такую. Мне кажется, очень красивая прическа.

– Нет, Тоня, просто ты выбрала очень красивую девушку. Тут важно разобраться, что подойдет именно тебе.

– Как же я разберусь, интересно мне знать?

– Лучше всего найти хорошего мастера, он что-нибудь посоветует.

– Думаешь, в Мюнхене есть хорошие мастера?

«Так-так-так, – подумала Варя, – тут что-то нечисто».

– Признайся, это ты в честь Нового года решила сменить имидж? Новая жизнь с первого января и все такое?

– Нет. – Тоня угрюмо посмотрела на нее. Этот взгляд исподлобья обычно означал у нее нечеловеческое смущение.

– Значит, ты влюбилась, – Варя сказала это самым незаинтересованным тоном, на какой только была способна. Смотрела она при этом вдаль, на поток пассажиров, тащивших за собой сумки и чемоданы.

«Если удастся помочь Тоне в любовных делах, мне спишется сотня разных грехов», – подумала она.

– Я не влюбилась, а просто поняла, что мне кое-кто нравится, – небрежно ответила Тоня.

«Только бы не Лаленко!» – взмолилась про себя Варя. А вслух спросила:

– А как этот кое-кто относится к тебе?

– Разумеется, никак. Что за глупые вопросы ты задаешь? Ты меня со стороны видела?

– Видела.

– И что скажешь? – Тоня посмотрела на нее с вызовом.

– Ну… У тебя красивые глаза, неухоженные волосы, старушечьи ботинки и офигительная попа. Это если со стороны.

– При чем здесь мои ботинки?!

– Это твой образ, Тоня, ничего не поделаешь. А теперь хорошая новость: любой образ поддается коррекции.

– Попа и глаза, – проворчала ошарашенная Тоня. – Вот что, оказывается, во мне самое впечатляющее.

– Нужно подчеркивать свои достоинства и скрывать недостатки. А ты делаешь все наоборот. Никак не выделяешь глаза и занавешиваешь попу длинными кофтами.

– Варя, помоги мне! – сдавленным голосом воскликнула Тоня, сцепив руки в замочек с такой силой, что покраснели кончики пальцев. – Если я ничего не предприму, он никогда не обратит на меня внимание!

– Конечно, меня так и подмывает спросить, кто такой этот он, но ты ведь мне не скажешь, верно?

– Не скажу, – подтвердила Тоня. – Ты будешь надо мной смеяться.

– Почему это?

– Потому что он очень красивый мужчина. А я такая дура!

– Дуры в группе Карпухина не работают, – авторитетно заявила Варя. – Ладно, черт с тобой. Храни свой секрет. Когда прилетим, я помогу тебе приодеться.

– Спасибо! Я знала, что ты мне не откажешь.

– Да? – Брови Вари скептически взметнулись вверх.

– Конечно! Ты самая добрая из всех. Может быть, чтобы не терять время, мне попробовать подкрасить губы?

– В этом определенно что-то есть.

Варя была потрясена Тониным энтузиазмом. Вероятно, влюбленность достигла стадии, которая предполагает бурную деятельность. Интересно, кто же объект? Объект, конечно, ничего не заметит. Какой мужчина замечает, накрасила женщина губы или нет?! Нормальному мужчине подавай всю женщину целиком, чтобы другие смотрели и облизывались. Отдельно взятые улучшения женской внешности его не впечатляют.

– Пойду куплю помаду. – Тоня вскочила, схватила свою сумочку и через несколько секунд уже смешалась с толпой.

Варя осталась одна и тут же принялась размышлять, в кого же та могла влюбиться. Как раз в этот момент вернулся Костя Петельников – огромный шкаф с руками портового грузчика и глазами младенца. Глаза были фиалковыми. Впрочем, на лице имелись еще очень крупный нос и пегие усы, похожие на размазанную грязь. Возможно, в представлении Тони Петельников был неотразимым красавцем.

– Посмотри, что я нашел, – Костя улыбался во весь рот и совал Варе под нос коробку с фильмом «Крестный отец». – Ты книжку, по которой кино сняли, читала?

– Ну да.

– Кто ее написал, знаешь?

– Марио Пьюзо.

– А теперь прочитай вот это!

Костя с победным видом ткнул пальцем в обложку. На обложке было крупными красными буквами написано: «По роману Марио Пузо». Варя рассмеялась.

– Обожаю наш народ! – не унимался Костя. – За простодушие и веру в собственные силы.

– Костя, последи за вещами, – попросила Варя. – А то мне тоже хочется прогуляться. Стою тут, как новогодняя елка.

– Иди, не вопрос! – разрешил Петельников и махнул ручищей. Ручища была, словно лопасть огромного вентилятора, от ее взмаха аж ветер поднялся.

«Тоня запросто могла влюбиться в Петельникова. Или в Эдика Тавлая. Надеюсь, не в Ружейникова! И уж точно не в Антона Куперовича», – подумала Варя. Тот как раз шел ей навстречу. Куперовича за глаза называли Знайкой. Он был бледным, хилым и носил очки в толстой и некрасивой роговой оправе. Неизвестно, где он ее взял, эту оправу. По наблюдениям Вари, подобный ужас уже давно в магазины оптики не поставляли.

– А где Ярослав? – спросил Куперович, поравнявшись с Варей.

– Не знаю, я его не видела. А что?

– Там приехала мать Дианы. Мне показалось, у нее лицо заплаканное. Вдруг что-то случилось? Не хотелось бы, чтобы наши каникулы начинались с неприятных происшествий. Я, знаешь ли, фаталист. Без босса мне что-то лететь не хочется.