– Вы, должно быть, до чертиков рады, что я попросила привлечь вас к этому расследованию, – удрученно пошутила Эрика.

– Мне вас не хватало… То есть я скучал по работе с вами, в связке с Мосс, конечно, – быстро поправился Питерсон. Эрика посмотрела на него и затем устремила взгляд через лобовое стекло.

– Джессика пропала прямо здесь. – Она показала на улицу, вдоль которой высились огромные дубы, раскинувшие голые сучья на фоне серого неба. – Холодно, да?

– Печку включить? – спросил Питерсон.

– Нет. Я про улицу. Про район. Здесь холодно и неприветливо. Сплошь шикарные дорогие дома, и все скрыты из виду.

На краю газона топталась группа фоторепортеров. Они сфотографировали Эрику с Питерсоном, когда те входили в дом и потом выходили на улицу. Один из них, седеющий коротышка, направился к дому Коллинзов, но Эрика быстро включила мигалку и сирену. Тот отпрыгнул назад, заметив их в автомобиле без опознавательных знаков полиции. Не выключая мигалки, Эрика позвонила в отделение и попросила прислать к дому патрульного. Фоторепортеры взяли в объективы их машину, пощелкали с минуту и затем снова переключили свое внимание на дом.

– Вам не показалось, что Мартин Коллинз вел себя несколько театрально?

– Вы о чем? – спросила Эрика.

– Да как-то уж больно наигранно перевернул поднос. Если б он швырнул что-то или… ну, не знаю, ударил одного из нас, это было бы ожидаемо.

– Думаете, он что-то скрывает?

Питерсон покачал головой.

– В ходе последнего расследования его тщательно проверяли? А его деловые связи?

– Он быстро разбогател на строительном буме восьмидесятых. Коллинзы приехали сюда из Ирландии в восемьдесят седьмом году, фактически без гроша за душой, а в девяностом уже жили здесь…

– Думаете, Джессику похитили с целью выкупа?

– Не знаю. О выкупе что-нибудь упоминалось?

– Нет. Она просто исчезла, и после все развалилось. И семья ее, и само следствие…

Эрика оглядела улицу и отстегнула ремень безопасности.

– Давайте пройдемся.

Они выбрались из машины, чем снова обратили на себя внимание журналистов. Те принялись их снимать. Эрика с Питерсоном зашагали в направлении дома № 27. Дома по левой стороне находились ниже уровня дороги, и подъездные аллеи, что вели к ним, отлого уходили вниз. Дома справа стояли на возвышении, и подъездные аллеи тянулись вверх.

– Ну вот, мы на месте. Две минуты, – сказал Питерсон. Они остановились у дома № 27. Это было двухэтажное здание кремового цвета с четырьмя ложными колоннами по фасаду. Подъездную аллею недавно заново заасфальтировали, и дождевые капли поблескивали на ее гладком покрытии, словно шарики ртути.

– С девяностого года здесь живут уже вторые владельцы, – сообщила Эрика. Они постояли с минуту, оглядывая улицу в обе стороны. – Социально-реабилитационный центр, где жил Тревор Марксмэн, находится неподалеку, – добавила она.

Они продолжили путь и через несколько минут дошли до того места, где дорога резко поворачивала влево. На противоположной стороне во впадине стоял большой трехэтажный особняк – желтый, как сливочное масло, с белыми оконными рамами и колоннами. На ухоженном газоне покачивался белый щит, и надпись на нем, сделанная большими черными буквами, сообщала, что теперь это Дом престарелых Суонн. Сверкающие окна, в которых отражалось серое небо, создавали впечатление, что дом смотрит на вас пустыми глазницами. Большой черный ворон – его оперение блестело так же, как буквы, – усевшись на щит, издал скорбное карканье.

Они повернулись, и их взорам открылась вся улица от начала до конца, волной убегающая вдаль, туда, где на обочине стоял их автомобиль и топтались фоторепортеры. Высокие живые изгороди складывались в длинные стены по обеим сторонам дороги.

– Представляю здесь Джессику: дом в двух шагах, а она все равно совсем одна. Возможно, она кричала. Кто-нибудь за этими толстыми изгородями слышал крики девочки, когда ее похищали? – размышляла Эрика.

– Зачем нужно было сбрасывать ее в воду буквально в миле от дома? А если это сделал кто-то из соседей? Дома вон какие огромные. Наверняка в каждом есть подвал.

– В материалах следствия я читала, что все дома на этой и близлежащих улицах обыскали. Никто из жильцов не возражал.

– Выходит, она просто исчезла, – подытожил Питерсон. Ворон снова закаркал, словно соглашаясь с ним. – Что теперь, босс?

– Думаю, пора нанести визит Аманде Бейкер, – ответила Эрика.

Они зашагали назад. Когда уже были у своей машины, на обочине рядом с ними остановился автомобиль патрульного, которого вызвала Эрика. Он опустил стекло, и Эрика с Питерсоном подошли к нему, чтобы дать указания.

* * *

Они не заметили, что среди журналистов затесался высокий темноволосый мужчина в длинной вощеной куртке. На шее у него висела фотокамера, но он, в отличие от других фоторепортеров, не проявлял интереса к дому Коллинзов. Он пристально наблюдал за Эрикой с Питерсоном, пытаясь предугадать их следующий шаг.

Аманда Бейкер жила в крайнем доме на жилой улице в Балэме на юго-западе Лондона. Маленький заросший палисадник был захламлен и запущен, на рамах подъемных окон облезала посеревшая краска. На улице было тихо. Только Эрика с Питерсоном припарковались, как начался дождь.

На дорожке валялась сломанная калитка, и им пришлось переступить через нее, чтобы пробраться к входной двери. Они позвонили в дом и стали ждать. Им никто не открывал. Эрика прошла к грязному окну на фасаде дома и заглянула в гостиную. Она с трудом различила в углу комнаты телевизор: показывали какое-то дневное шоу-аукцион. Внезапно перед ней возникла пара глаз с нависшими веками в обрамлении длинных седых прядей. Она отпрянула от неожиданности. Ладонью, утопавшей в длинном шерстяном рукаве, женщина погнала ее прочь.

– Здравствуйте. Аманда Бейкер? Я – старший инспектор Фостер. – Эрика быстро достала из куртки удостоверение и прижала его к стеклу. – Со мной мой коллега инспектор Питерсон. Мы хотели бы поговорить с вами о деле Джессики Коллинз.

Лицо приблизилось к стеклу, всматриваясь в ее удостоверение.

– Нет, извините. – Женщина задвинула шторы.

Эрика постучала в окно.

– Старший инспектор Бейкер. Мы пришли к вам за помощью. Нам очень важно знать, что вы думаете об этом деле.

Шторы чуть раздвинулись, снова появилось лицо.

– Покажите удостоверения, оба, – потребовала женщина.

Питерсон встал рядом с Эрикой и прижал к окну свое удостоверение. Аманда прищурилась, вглядываясь в него через мутное стекло. Губы ее обрамляли глубокие морщинки курильщицы.

– Пройдите к боковой калитке, – наконец произнесла она, и шторы снова задвинулись.

– А входная-то дверь чем ее не устраивает? – простонал Питерсон, выходя из-под козырька над крыльцом под проливной дождь.