- Ушастая, я бы на твоём месте радовался, что выспалась, а не задавал глупые вопросы. Теперь давай подымайся, и отправимся дальше. По моим прикидкам до местного перевалочного пункта (большой деревни, можно сказать города, 'выросшем' на перекрёстке дорог) часа четыре пути, так что к обеду должны быть уже там. И ещё. Постарайся держаться всё время возле меня. Ведь у Эльфов и Людей вражда, так что тебя обязательно кто-нибудь попробует у меня купить, чтобы потешить себя. А если я не продам тебя (О, как побелела), то попробуют украсть и где-нибудь изнасиловать (Я бы сказал, стала пепельно-серой). А может просто поиздеваться. Но почти наверняка изнасиловать, да ещё их будет человек двадцать, хотя может и больше.

Ещё минут десять я ей в красках рассказывал, что и как в случаи чего будет происходить. Спустя эти десять минут я её смог настроить так, что вряд ли она отойдёт от меня дальше, чем на метр. Причём это отчасти было из-за того, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО говорил ей правду. Ведь эльфийки среди людей были только в виде рабынь, да и то недолго, а пересчитать их можно по пальцам одной руки, настолько редкое явление это было. Так что придется очень постараться, чтобы Ушастую никто не обидел.

Как я и сказал своей попутчице, городишко появился в поле зрения через четыре часа после нашего разговора и через два часа после того, как закончился этот проклятый лес. В первые минуты после выхода из леса меня просто оглушила какофония разнообразных звуков. Я и не подозревал, насколько был необитаем лес. В начале от этого даже ощущался некий дискомфорт. Было слишком много звуков и казалось, что они просто до безобразия громкие, но спустя час всё встало на свои места.

Когда показался город, эльфийка натянула поводья, заставляя остановиться свою лошадь, а затем, ловко спрыгнув, подошла ко мне и требовательно протянула руку. Мне ничего не осталось делать, кроме как аккуратно взять её за протянутую руку и помочь взобраться в седло, усадив перед собой. Правда, это стало доставлять мне некоторый дискомфорт. Столь близкое соседство с Ушастой очень действовало на мои гормоны, но я вроде держался. Зато сколько удовольствия доставляло простое ощущение, что она рядом. До самого города я наслаждался этим соседством. Но как только показались первые люди, весь подобрался и, приобняв эльфийку левой рукой, подтянул её ещё ближе к себе, заставляя буквально вжаться в меня, а сам незаметно стал поглядывать по сторонам. Люди же реагировали на наш дуэт по-разному. Кто глазел, даже некоторое время шёл за нами, кто просто удивленно посматривал, были и такие кто едва скользили взглядом (хотя последних практически не было). Но вот мужская часть откровенно пялилась на Солину. Большинство не видело даже эльфа, и совершенно точно, что никто из них никогда не видел эльфийку. При виде неё некоторые восхищенно присвистывали, пару раз даже подходили и предлагали денег за неё. Причем, не купить (все понимали, что на покупку такого 'сокровища' деньги найдутся только у герцогов, королей и Императоров, у людей более низкого сословия за всю жизнь бы не нашлось столько, сколько стоит эльфийка), а просто воспользоваться ею, на такое денег можно было и найти. Слушая такие предложения я вежливо и с улыбкой на губах говорил нет, чем вызывал вздохи разочарования и откровенно завистливые взгляды. Им даже не приходило в голову, что эльфийка не принадлежала мне. По их мнению, такого просто не могло быть. Какой дурак станет дружить с эльфийкой и добиваться её благосклонности, когда можно просто взять силой? Тем более тебе за это никто ничего не сделает, да ещё можно вдобавок продать за большие деньги хоть самому Императору.

У прохожих узнал, где здесь самая хорошая таверна. Как выяснилось, она находилась на противоположном конце города, а не в центре, как я предполагал. В центре же находилась рыночная площадь. Что тоже было вполне закономерно, только вот проезжать через неё удовольствие ниже среднего. Там было слишком много народа, да ещё по пути нарвались на кого-то зажиточного мудака, что пристал с предложением продать эльфийку. Чтобы отвязаться, пришлось его огреть по башке и ещё двух охранников, бросившихся на защиту хозяина. И, хоть я и прибывал в полной уверенности, что это мне выйдет боком, я всё же это сделал. Да и после этого инцидента предложения о продаже эльфийки больше не поступали. Новость, что я отказал самому графу Лоренскому, да ещё и побил его, быстро разлетелась по городу. Среди простого населения ко мне сазу стали проявлять искрению симпатию, так как этот граф был порядочной сволочью. Но это всё я узнал только несколько часов спустя, а сейчас же, матерясь сквозь крепко стиснутые зубы, проталкивался в направлении трактира. Точнее, Снежок проталкивался и, думаю, умей он материться, то делал бы это явно не через крепко стиснутые зубы. Он и так недовольно ржал и тряс головой, особенно непонятливых даже кусал, причем с каждым разом, по его мнению, этих непонятливых становилось всё больше и больше. Когда же я достиг таверны, то прибывал в таком настроении, что если бы мне кто-нибудь хоть слово сказал против, убил бы на месте и с особым садизмом. Видимо, всё это было отражено на моём лице, так как только я и эльфийка въехали во внутренний двор трактира, с вполне актуальным названием 'На перекрёстке', ко мне бросилось сразу три слуги, чтобы отвести в конюшню моего Снежка и заводную лошадку.

Спрыгнув на землю, я легко выдернул Ушастую из седла, опустив её рядом, а потом, отвязав наши сумки и закинув их на плечо, зашагал в направлении трактира. А за спиной раздался болезненный крик какого-то особенно невезучего конюха. От моего пинка дверь чуть не слетела с петель, но это хоть сколько-то вернуло мне самообладание. Зато, как только я оказался внутри, то даже зажмурился от удовольствия. После стольких дней пути по лесу мне просто зверски хотелось нормальной пищи, а тут витали такие запахи, что у меня даже желудок радостно заурчал. Из-за стойки выпорхнул сухощавый мужичок, видимо хозяин трактира, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, я уже целенаправленно зашагал к самому чистому и дорого обставленному углу этого заведения. Его я выбрал лишь потому, что там сидело три очень знакомых мне человека. Точнее два знакомых, а последнего я знал только со слов этих двух. За столом сидел давнишний вояка, который продал мне два Фламберга. Разбойник, который 'вернул' мне мой метательный нож и, судя по-всему, Виконт собственной персоной. Это был человек небольшого роста, несмотря на молодость, на голове уже были видны залысины, лицо его больше всего напоминало жабье, такое же сморщенное и противное, да и сам он выглядел словно большая жаба, если бы ещё квакал, то сходство было бы просто потрясающее. Одет он был под стать жабе - во всё зеленое, с какой-то несуразной шляпой, тоже зеленого цвета, в которую было воткнуто большое перо, такое большое, что я даже засомневался, что оно настоящее. Вояка и разбойник уже имели удовольствие видеть меня, поэтому замерли, а последний даже побледнел. Виконт не понимая, чем вызвана такая реакция его собеседников, удивленно переводил взгляд с одного на другого. Правда, заметив меня, упорно проталкивающегося к их столику, начал что-то подозревать. Будь он поумнее, то давно бы уже побежал, но до него туго доходило, что происходит. Когда же я его рывком перекинул через стол (чуть руки от его веса не отвалились) и, придавив стулом, уселся сверху, он, наконец, понял кто я такой. Надо отметить, что он не стал кричать и звать на помощь, лишь дергался в тщётных попытках выбраться из-под стула. Повернувшись к разбойнику, я молча указал глазами на дверь. Тот кивнул и, спокойно поднявшись из-за стола, вразвалку пошёл к выходу. Посетители проводили его ничего не выражающими взглядами и опять повернулись в сторону нашего угла. Именно поэтому никто не заметил как разбойник (хотя скорее просто шваль мелкая) удивленно уставился на тихо стоящую эльфийку, но, бросив взгляд на меня, поспешил убраться из таверны. Вояку я гнать не стал, знал, что он не уйдёт. Пока не начну убивать его хозяина он даже вмешиваться не будет, но если всё же начну, то, несмотря на чисто самоубийственный поступок, попробует остановить меня. Только вот убивать его хозяина я и не собирался. Если бы убил, то это повлекло за собой целую кучу ненужных проблем. Начиная от простейшей мести родственников погибшего (мстили бы они, скорее всего, лишь из необходимости, так положено по статусу) и кончая задетой чести короля. Какой-то простолюдин потрошит его верноподданных, а он ничего не предпринимает, из-за этого Король может потерять свой авторитет, так что обязательно что-нибудь сделает. Если конечно это до него дойдёт, а то ведь есть ещё всякие бароны, графы, герцоги, которым тоже приспичит наказать зарвавшегося 'крестьянина'.