Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женя старалась, чтобы голос звучал так же легко и беззаботно, когда она говорила про Олега. Но либо Радмир тонко чувствовал ее настроение, либо она сама себя чем-то выдала.
Вольнов замер на пороге спальни. Не мигая, смотрел на Женю своими проницательными глазами, а девушка старалась улыбаться.
Однако по вспыхнувшим уголькам ярости во взоре мужа, Женя поняла, что потерпела фиаско.
– Брат приставил стража по этой причине? Он тебя от вожака защищал? – казалось бы, спокойно произнес Радмир, но Женя уловила рокочущие нотки, да и вибрация в грудной клетке усиливалась. – Лисичка, говори!
– Нет… Да… Я не знаю! – растерялась Божена. – Просто Олег, он…
– Покойник, если хоть пальцем тебя тронул! – рявкнул Радмир так, что по комнате прошла волна, но Женя не испугалась, поняла, что мужа нужно как-то успокоить.
– Да кому я нужна, любимый? – ласково зашептала Женя, перехватила ладонями лицо хищника и улыбнулась, – Я тебя ждала. Честно-честно!
Радмир выдохнул сквозь стиснутые зубы, а потом крепче прижал Женьку к себе.
– Мне нужна, – пробормотал Вольнов уже спокойнее, – Очень сильно нужна.
* * *
Женя проснулась от легкого щекотания. Что-то, не переставая, двигалось по ее лицу, вызывая улыбку. Пришлось открыть глаза и столкнуться с волчьим взором, немного смущенным, кажется.
Протянув руку, девушка зарылась пальцами в густой мех волка.
– Доброе утро! – прошептала Божена.
Волк зевнул, облизал острые клыки и подсунул морду ближе к девушке, будто бы намекал, что гладить нужно не только бока, но еще и вот здесь, здесь и вот тут вот тоже.
– Спонтанный оборот? – догадалась Женя, помня, как Зарета рассказывала ей о такой же проблеме, когда сам Верховный неожиданно перекидывался в волка. – Ничего, милый. Ты справишься. Я верю в твои силы.
Божена рассмеялась громче, когда любопытный нос нырнул под ее футболку, которую она так и не сменила перед сном. А спустя пару секунд, под мягкой тканью уже хозяйничал не волчий нос, а жадный рот Вольнова, осыпая поцелуями округлый живот и пополневшую благодаря беременности грудь.
Уже стало совсем не до смеха. Женя чувствовала себя, будто Радмир заманил ее в ловушку, сладостную и желанную. Ловкие руки скользили по ее бедрам, а влажный язык скользил по чувствительной коже, оставляя дорожку и задевая самые чувствительные точки на теле Жени.
Хищница даже не стала пытаться отговорить Радмира от своих намерений. А он спускался все ниже и ниже, пока не прижался к самому откровенному местечку. Прикосновения были нежными, порхающими, ласковыми. Женя и не думала, что руки Радмира способны быть настолько осторожными и в то же время, настойчивыми, приносящими нескончаемое удовольствие.
Божена извивалась, отчаянно стремилась быть ближе, прижималась теснее, стонала громче, уже не контролируя своих эмоций. А ощутив, как изнутри ее наполняет и мучительно медленно растягивает тугая плоть, закричала, прогибаясь навстречу любимому.
– Лисичка… моя…, – шептал Радмир, жадно целуя нежные губы, щеки, висок, а после прижался к тонким косточкам на ключице, там, где горела его метка.
Не отдавая себе отчета в том, что творит, Вольнов осторожно вонзил клыки в бархатную кожу.
Услышал, почувствовал, как его Лисичка бьется в тягучем удовольствии, а ее пальцы все глубже впиваются в его плечи и спину. Пусть рубцы уже затянулись, почти не причиняли неудобства, а все равно вышло весьма чувствительно. Боль на грани с наслаждением всколыхнула в душе Радмира все, что только-только улеглось, пока он спал, обнимая любимую.
Зарычав, Вольнов рывком отпрыгнул от Жени, боясь, что навредит.
А Женя моргнула, глядя на него, широко распахнутыми глазами, в которых плескалась любовь, нежность, страсть.
– Рад-мир…, – выдохнула она так, что его прошили колючие искры желания.
Он понял, что все в порядке, что Женя цела и невредима. А он просто свихнулся на почве страха за нее.
Она тянула к нему руки. Обнаженная, невероятно красивая, с едва заметным животиком и распущенными волосами, рассыпавшимися по плечам и груди.
– Иди ко мне, – тихо и ласково позвала она.
– Все хор-р-рошо? – рвано спросил он и, дождавшись кивка, вернулся в ее объятия, там, где было нереально хорошо, где был его дом – самое желанное во вселенной место.
Плавно, очень медленно, не отводя глаз от ее затуманенного страстью и эмоциями взора, Радмир погрузился в тугие и влажные глубины.
Женя вновь тихонечко вскрикнула, подалась навстречу, окружила своей лаской и нежностью, сладко выдохнула. А он поймал ее стон губами и отпустил себя, позволяя инстинктам взять верх.
А после, слушая, как под его ухом неистово колотится сердечко, Радмир и сам не понял, что широко улыбается. Он лежал на боку, обнимая Женю руками, а бедром фиксируя ее колени. Но ведь девочка никуда от него и не собиралась убегать, лежала, глядя в потолок и перебирая пальцами волосы на его затылке.
– Ты говори, если вдруг я слишком груб, – сипло шепнул Вольнов.
Женя хмыкнула, перевела взгляд на темную макушку, на широкие плечи, которые, чтобы обнять, ее рук не хватало. И мелькнула мысль, что с ней он совсем другой. И ведь помнила, как Радмир действовал с Климом, как едва не убил ее охранника, увидев рядом. В тот миг Вольнов был совсем не мягким и пушистым волком, а смертоносной машиной для убийств.
Вольнову тронуло то, как муж переживает за нее, как волнуется, как неустанно держит свою волю в кулаке, даже если приходится приложить невероятные усилия, чтобы контролировать каждый свой вдох.
Но с ней… С ней он другой.
– Я не такая хрупкая, как ты думаешь, родной, – тихо ответила Женя, в ответ получила долгий поцелуй в ложбинку между грудей и приглушенное «Лисичка моя!».
Глава 12
Радмир стоял, убрав руку в карман строгих классических брюк, не торопился надевать пиджак, оставив тот на спинке небольшого кресла в холле. А сам смотрел на Лисичку, вертевшуюся перед зеркалом.
Зверь едва слышно скалился, требуя, чтобы девчонка сменила идеально сидевшие на хрупком теле шмотки на что-то закрытое, в идеале – скафандр подошел бы.
Однако Радмир любовался своей малышкой-женой, наблюдал, как она двигалась, как собирала волосы в идеально-строгий пучок, который так и хотелось растрепать, зарывшись в пряди пальцами. Ждал, пока Лисичка воспользуется косметикой. И ловил себя на мысли, что его ни капли не раздражало все это. Скорее, наоборот.
Раньше Вольнов и подумать
