– мука, прошедшая пеклевальную установку, так называемый "пеклевальный мешок". До XVIII в. хлеб в России пекли из цельной муки, то есть непосредственно получаемой после помола зерна жерновами, от которой иногда отделяли только отруби – самые крупные фракции. С XVIII в. муку стали разделять на фракции при помощи пеклевального устройства, способного давать три фракции – мелкую, среднюю и грубую вместе с отрубями. Нынче слово не употребляется за ненадобностью, потому что цельную муку из перемолотого зерна никто не использует. Сейчас вся мука – пеклеванная, то есть сортовая.

Руководил этим предприятием дядя Саша Авдеенко. Личность довольно интересная. Ровесник моей мамы, 1907 года рождения. Участник войны. Один из двух шоферов в нашей послевоенной деревне, более известный по деревенскому прозвищу «Хохол».

Фронтовой шофер, не выдержавший испытания самогоном, стал вначале работать машинистом локомобиля, а затем, спустя несколько лет, переквалифицировался в комбайнеры. И стал – на удивление – не простым комбайнером, а знатным, добросовестно заслужившим высокие правительственные награды.

Мне приятно осознавать, что интерес к комбайнам пробудил у него я. Спустя годы, будучи в очередном отпуске в родном селе, я встретился с дядей Сашей, и он мне показал старый потрепанный учебник комбайнера. Оказывается, эту книгу во времена работы на электростанции подарил ему я.

По ней он самостоятельно изучил устройство комбайна и попросил председателя назначить его комбайнером. Пить, конечно, не бросил, но изменил тактику употребления. Если раньше пил ежедневно, то теперь только по выходным и праздникам, но до полного изнеможения.

Но это будет потом. А пока желание выпить у сосланного на локомобиль шофера вошло в привычку, тем более что место работы этому способствовало как нельзя лучше.

Хорошо помню свой первый рабочий день. Прибыл к девяти. Дядя Саша встретил хорошо, и как мне показалось, даже обрадовался. Узнав, что с этой техникой я не знаком, провел пятиминутный инструктаж, из которого я запомнил немногое:

– Первое, смотри за масленками – масло должно быть во всех.

– Второе, своевременно забрасывай топливо в топку.

– Третье, смотри за уровнем воды в котле. Не дай бог не упусти, иначе будет …, в общем, будет плохо. Воду закачивай с колодца насосом. При отказе насоса разбери, очисти, собери и пробуй качать. Если насос отказывается работать, а давление в котле растет, быстренько включай эжектор.

А самое главное, что врубилось в память – это то, что при отказе насоса и невозможности закачать воду в котел при помощи эжектора, при давлении больше 13,5 атмосфер – возникает насущная необходимость бросать все к какой-то матери и бежать подальше от котельной.

Получив такой всеобъемлющий инструктаж, я стал обходить помещение, где предстояло работать. Спустя буквально пять минут я увидел, что в котельной нахожусь один.

Дав исчерпывающий инструктаж, дядя Саша счел свои функции выполненными, и исчез из котельной. Он ушел, а я остался один на один с громыхающей, свистящей и ревущей, совершенно незнакомой и даже несколько страшноватой для меня техникой.

Правда, я остался не совсем один. В котельной периодически появлялся знатный охотник на волков Вася Бут (Алабон). Дело в том, что Вася работал перевозчиком топлива. В его задачу входило загрузить опилки возле пилорамы и привезти их в котельную. Топка локомобиля находилась на полу в центре котельной и, зная его слабое зрение, я постоянно боялся упустить момент, когда он забегал со своей коляской в котельную. Нужно было своевременно закрыть дверку топки, иначе Вася запросто мог туда сигануть. К счастью, все обошлось благополучно.

Сразу после обеда пришел дядя Саша. Пришел он, конечно, своим ходом, но добрался явно с большим трудом, а высокая температура в помещении благоприятствовала его скорому и крепкому сну до конца рабочего дня.

Через некоторое время я адаптировался. Исчез страх. Более того, появилась какая – то самоуверенность, граничащая с хулиганством.

Поскольку время было холодное, то в котельной всегда собиралось погреться много народа из числа тех, кто ждал очереди на мельнице или пилораме. Работать становилось неудобно, кроме того, они очень мешали Василию. Некоторые, например, попадали под колеса его тачки.

На просьбы освободить помещение практически никто не реагировал. Тогда я бросал в топку автомобильную покрышку, умышленно понижал уровень воды в котле, от чего давление пара резко возрастало и сначала потихоньку, а затем все сильнее и тревожнее начинали реветь подрывные клапаны. По мере роста шума клапанов уменьшалось количество посетителей котельной.

Дядя Саша в котельную заходил часто, но долго не задерживался. Его больше тянуло к людям на мельнице. Там он устанавливал свою очередь, конечно, не безвозмездно. Расчет велся в жидкой валюте – в нашем случае самогоном. Такса была твердо установлена – очередь на помол муки – бутылка самогона, распил бревна на пилораме – столько же. Ну, а если нет для дяди Саши самогона, то и «нет пара в котле», а значит, все – стоим!

Работа на «электростанции» дала мне возможность поближе познакомиться с Григорием Крицким. Гриша работал в колхозе электриком. Специалист был отменный. И, безусловно, как и положено на Руси хорошему спецу, пил здорово. Отличительной чертой его было то, что пить пил, но почти не пьянел. После солидной дозы спиртного ввязывался в любой спор.

Нередко эти споры заканчивались драками, инициатором которых был, конечно же, он. Споры возникали по разным вопросам, но главное все же не в вопросе спора, а в его конечном разрешении. Приз выигравшему пари, был традиционным – бутылка водки. Имея мотоцикл ИЖ-49, Гриша на нем вытворял чудеса.

Мог на спор устроить перетягивание пары лошадей, запряженных в телегу, и мотоцикла. Или поспорить, что перевезет на мотоцикле одновременно не менее десяти человек.

Коронкой же был спор, кто залезет на столб без кошек и двумя руками удержит провода под напряжением 220в. Желающих, конечно, не было. Поэтому Гриша сам залезал на столб и сам держал клеммы.

Именно Гриша научил меня водить мотоцикл. Когда мы вдвоем обслуживали дизель, и обеспечивали деревню электрическим светом, Гриша давал мне возможность прокатиться на его мотоцикле. Причем инициатива всегда исходила от него.

Одна из поездок закончилась не совсем благополучно. Получив предложение прокатиться, я с радостью вскочил на мотоцикл и погнал по только что уложенному булыжнику в сторону городского поселка Брагин. Семь километров проскочил быстро. Развернулся и решил попробовать испытать мотоцикл на скорость. Когда проскочил уложенный участок шоссе, не заметил.

Помню только, как мотоцикл бросило в одну сторону, затем в другую и я вылетел из седла. Песок, приготовленный для строительства дороги, оказался мягким. Я не получил даже малейшей царапины. Мотоциклу повезло