Село Брагино-Селец, состоящее во втором благочинническом округе Речицкого уезда, расположено при реке Брагинке и дороге, соединяющей между собою местечки: Лоев, Брагин и Любеч Черниговской губернии. От губернского города отстоит в 380, от уездного в 75, от почтовой станции (в Лоеве) в 40 и от Либаво-Роменской железной дороги (в Гомеле) в 100 верстах… В районе сего прихода были два монастыря: мужской – Преображенский и женский – Благовещенский. Основаны они были в 1609 году князьями Вишневецкими; на поддержание их фундаторами были выданы две деревни с крепостным населением в 109 душ обоего пола, мельницею, рыбною ловлею и другими угодиями. До 1726 года монастыри сии пребывали в православии, около же сего года совращены насилием базилиан в унию, из которой во время общего воссоединения возвращены снова православию, а в 1844 году упразднены, в том же году вместо двух монастырских церквей оставлена приходскою только одна”.В этом году Спасо-Преображенскому приходу в деревне Селец исполняется 400 лет. История свидетельствует: служение в церкви практически не прекращалось при любых катаклизмах и войнах. Только в 1934 году церковь была закрыта, а в 1935-м разграблена и приспособлена под клуб. Во время Великой Отечественной войны богослужения возобновились, но в 1947 году здание снова забрали под клуб, а общине верующих передали помещение ныне действующей церкви. “Эта церковь построена из хат раскулаченных людей. На ее месте было селище Петра Левковича Бута. А пристройка была сделана из хаты Михаила Федоровича Журава, тоже раскулаченного…” (из воспоминаний Евгении Семеновны Ходат). Даже во времена хрущевских гонений храм не закрывался. Здесь находится местночтимая чудотворная икона Преображения Господня и Казанский образ Пресвятой Богородицы (написан на оборотной стороне). “Храм здесь намоленный. И земля намоленная…” – отметил недавно приступивший к своим обязанностям настоятель храма, иеромонах Марк. Встретили его прихожане с радостью. Как могли, отремонтировали и обставили для него домик, выделенный сельским Советом, сделали косметический ремонт внутри церкви. Отец Марк с прихожанами обновили покраску, собираются ремонтировать забор. В совместных планах – открытие воскресной школы. А еще хочет отец Марк перевезти в Селец пианино (в свое время он окончил музыкальный колледж). 21 июля здесь прошел крестный ход с представителями духовенства, посвященный 430-летию местночтимой чудотворной иконы.Из даровальной грамоты князей Вишневецких от 29 июля 1609 года:“…ибо мы хотели бы, чтобы слава милого Бога во веки веков укреплялась, тем больше расцветала и по всем концам света множилась и на этой низкой земле беспрестанно расширялась. Во славу, во имя Его святого заложивши, уфундушевали и построили в имении нашем Брагинском в Сельце церковь Святого Спаса, которой во славу Божию еще придали монастырь чернецкий мужской, лишь бы там уставная служба Божия велась и святая его слава не кончалась… А еще мы, выше помененные особы, в той же местности Брагинской неподалеку от того же монастыря в Сельце, построили еще монастырь женский и церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, который настоящим письмом нашим присоединяем к церкви Святого Спаса”.

Казалось бы, живя «на этой низкой земле», ставшей, благодаря князьям Вишневецким, такой намоленной, человек уже только поэтому должен быть глубоко верующим.

Мои же отношения с церковью как-то не складывались буквально с первых дней жизни, и, видит бог, не по моей вине. Но сначала – краткое отступление.

По всем документам я родился 14 января 1941 года. Фактически это случилось ровно на один год позже – 14 января 1942 года. Поскольку оккупационные власти свидетельств о рождении не выдавали, то мой возраст при выдаче метрики (свидетельство о рождении) после войны определялся комиссией Брагинского районного отдела социального обеспечения.

Мне, как сыну погибшего солдата, в соответствии с законом были положены определенные льготы: ежемесячное денежное пособие в размере 40 рублей, бесплатная учеба в средней школе и т.д. В то время в стране обязательным было только семилетнее образование. За учебу с 8-го по 10-й классы включительно нужно было платить.

При назначении пособия потребовалось свидетельство о рождении, а его-то у меня нет, значит, необходимо решение комиссии. Устное заявление моей мамы во внимание комиссией не было принято. Путем визуального осмотра, проведенного медицинским работником, членами комиссии, по зубам и росту был установлен мой возраст, и записано, что я рожден в 1941 году.

Родился я в православной семье. Не скажу, что родители были верующими, но в церковь ходили регулярно, особенно по праздникам. В доме в красном углу, как и положено, висели иконы, убранные рушниками, лампадка. Правда, из-за отсутствия масла она зажигалась не часто. Из многочисленных церковных обрядов запомнилось, как на Деды (праздник был зимой) под иконы с вечера ставилась сваренная из перловки кутья, которую мы с большим аппетитом съедали утром.

И, конечно, встреча и проведение таких праздников, как Пасха, Троица, Ушесть, Никола, Яблочный Спас и других, как тогда говорили, престольных праздников.

О глубине веры отца не знаю. Когда он погиб, мне было три года и один день. Отношение мамы к религии было сложным. В разговоре со мной она заявила, что попам не верит, но там (палец кверху) кто-то есть.

Недоверие к «попам» не мешало ей до последних дней посещать церковь и петь в церковном хоре. Причем, видимо, делала это неплохо, так как по праздникам поощрялась руководством прихода рушниками или продуктами.

Дядя Андрей Бут (Алабон) был церковным старостой и, по совместительству, звонарем. Но особой набожности у него я не замечал.

Пожалуй, единственная набожная семья из моих многочисленных родственников (только у отца было 8 сестер) – это семья дяди Андрея Кулая, проживавшая в деревне Котловица. Вот они верили искренне и крепко. Особой набожностью отличалась моя двоюродная сестра Ольга. Все свободное от работы время она посвящала или молитвам, или чтению религиозной литературы. Ее родные братья Александр и Дмитрий больше тяготели к мирским делам. Двоякое отношение было у дяди Андрея. Кажется, верил искренне. Держал все посты. Церковь посещал регулярно. Но за всяким постом следовало разговение. Вот это испытание он не выдерживал. Сразу после церкви заходил к нам или кому-то из родственников в гости. Принимал стакан самогона … и дальше, как говорят, «хоть святых выноси».

Остальные родственники по праздникам посещали церковь, иногда держали пост (хотя чаще всего он был вынужденным), во всех домах в «красном» углу висели иконы, иногда, садясь за стол, крестились. И в этом плане они ничем не выделялись среди своих односельчан.

Вот такая краткая характеристика отношения моих ближайших родственников к религии.

В любой семье, даже во времена жестких запретов, придерживались твердого