— Но всем видом показал, что и отворот-поворот мне не дашь.

Насупился и прислонился бедром к подоконнику.

Мимо проходящие ученики притормаживали около нас, чтобы поживиться сплетнями, но если пацанов я шугал одним взглядом, и те сдристывали сразу же, то девчонки лишь хихикали и останавливались неподалеку, принимая мои взоры за флирт.

— Я обещал подумать. Я подумал. Парой мы притворяться не будем, — заявил категорично, приняв окончательное решение.

От Алисы повеяло еще большим раздражением.

— Ты серьезно? Я одноклассницам нашим уже разболтала, что мы встречаемся.

— Не дождавшись моего четкого ответа? — вздернул бровь, уже не чувствуя за собой вины после этих ее слов.

Она поторопилась, и это мне совершенно не понравилось.

С детства не терпел, когда за меня пытались принимать решения. Отчетливо понимал, что сейчас она давит, прогибая мою волю под себя, но ее усилия были тщетны, как бы она ни старалась.

— Да ладно, Глеб, откуда ж я знала, что ты вдруг дашь заднюю.

Сцепил зубы и не стал поправлять ее, что ни на что фактически не соглашался, поскольку видел, что девчонка уже втемяшила себе в голову, что я виноват.

— Хорошо, пусть так. Скажи всем, что я козел, я не возражаю, — пожал плечами, а сам посматривал на открытую дверь вдоль коридора.

— Будто это спасет ситуацию, — недовольно пробормотала Алиса и вздохнула. — И куда ты смотришь? Для приличия мог бы и уделить мне свое внимание. А, понятно, Нину высматриваешь. Из-за нее это всё, что ли? Я же предупреждала тебя, что моему отцу это не понравится.

Глаза ее сощурились, и в этот момент она напоминала змею. Моргнул, и этот образ исчез, но я уже ни в чем не был уверен.

— Это угроза? — наклонился корпусом вперед, специально нависая над Алисой и заставляя ее поежиться.

Обычно ровесники пугались, когда я принимал агрессивную позу, но она лишь фыркнула и отвела глаза, отчего я не поверил ее следующим словам. Это был самый распространенный признак лжи.

— За кого ты меня принимаешь? Я беспокоюсь о Нине и ее душевном состоянии. Ты поматросишь ее и бросишь, а мне потом выслушивать ее плач Ярославны.

Хмыкнул, не представляя, чтобы такая, как Нина Топоркова, лила по мне слезы. Она шарахалась от меня, как от чумного, так что я не обольщался и понимал, что мне еще придется уговаривать ее стать моей девчонкой.

Какая ирония. За мной толпами поклонницы бегали, и каждая желала стать моей, а я выбрал ту, которая меня не желала и чуралась.

Рок. Возмездие. Так бы решили отвергнутые мной девушки.

— Мы сами разберемся, Алиса, — не смог сдержать раздражения и взъерошил отросшие за эти недели волосы.

Надо бы к хэйр-стилисту своему наведаться, что-то с тренировками совсем забросил себя.

— Хорошо, прости, Глеб, что вспылила, я просто на нервах. Все ведь меня обсуждать будут, считать лгуньей, в этом ничего приятного, — стиснула переносицу светловолосая Топоркова. — Скажу, что это была шутка, а мы просто друзья. Так ведь?

Почему-то произнесла это вопросительно, но я кивнул, чувствуя облегчение, что она отцепилась от меня своей бульдожьей хваткой.

Хотел было пойти снова в кабинет к Нине, но перемена уже закончилась, и прозвенел звонок, так что пришлось без особого энтузиазма идти на урок.

Ни после третьего, ни после четвертого урока также не получилось вырваться. На одной перемене пришлось провести дополнительную разъяснительную беседу с Алексом и его дружками, а после четвертого урока Алиса, наконец, набралась храбрости и со смешками призналась в своей шутке.

Ничего критического не произошло. Девчонки только обрадовались, что я типа снова свободен, а пацаны сделали на нее стойку. Все в выигрыше.

Подметил, что Ольга сразу же заулыбалась, но посматривала на мнимую соперницу с прищуром. О черт, про нее я совсем забыл. А вот она про меня нет. Подловила в конце учебного дня, загораживая обзор в коридоре, и не давала пройти к кабинету Нины.

— Так вы с Алисой не встречаетесь? Эта бешеная соврала, да?

Девичьи глаза были полны лихорадочной надежды, и этот блеск стал напрягать.

— Тебя моя личная жизнь никак не касается, Ольга, дай пройти, — произнес как можно холоднее, чтобы не обольщалась, что у нее есть какие-то шансы.

— И что ты такой бука в последнее время, а, Глеб? — нагло закинула на мою грудь руку.

Потеребила по-хозяйски воротник, будто имела на это право, и недовольно сморщилась, когда я бесцеремонно и резко скинул ее пальцы.

Пусть спасибо скажет, что не оттолкнул на глазах у всех.

— Не теряй достоинства, Ольга, я прилипал не люблю, ты меня знаешь, или тебе напомнить, насколько? — многообещающе прищурился.

Она побледнела, видимо, вспомнив, почему в прошлой школе два года назад, где мы также учились вместе, меня прозвали отбитым. Это сейчас я с девчонками по мере сил ласков и терпелив, а раньше не чурался унижать их, если те приходились мне не по нраву.

Было ли мне стыдно? Да. Особенно глядя на повадки Лекса, в которых видел былого себя.

Того Глеба уже давно нет, но если Ольга переступит черту и навредит Нине, то ей придется убедиться, что мои угрозы — не пустой звук.

Вот только память у нее коротка. Губы ее искривились, и она презрительно хмыкнула.

— Не дает тебе зазноба твоя, м? Так ты только скажи, я всегда… — томно, как ей казалось, прошептала, а меня потянуло блевануть.

— Послушай, Ольга, — шагнул вперед, хватая ее пальцами за подбородок.

Со стороны могло показаться, что для поцелуя, вот и она, не услышав в моем тоне угрозы, встала на цыпочки и потянулась вверх.

Я же не договорил, услышав чужие крики.

— В туалете драка!

Не сразу обратил внимания на этот посыл для привлечения зрителей, а затем увидел, как к женскому туалету стал стекаться народ. К тому самому, который находился ближе к кабинету Нины.

Оглянулся по сторонам, но среди стоявших у двери учеников коррекционного класса Топоркову не увидел.

В груди заворочалось неприятное предчувствие, и я, оттолкнув ребром ладони сопротивляющуюся Ольгу, двинул в толпу, расталкивая зевак, словно крейсер льдины.

А в туалете предстало неприятное зрелище драки двух девиц, в одной из которых я узнал Алису. Второе лицо было смутно знакомым, но пытаться вспомнить я даже не пытался, сосредоточившись на Нине, которая жалась к подоконнику, чтобы драка не задела ее.

— Он мой! — завизжала в этот момент девица.

— Дура тупая, отпусти мои волосы! — заверещала Алиса, толкая соперницу в стену.

Они упали на пол и продолжили мутузить друг друга.

— Разними их, Глеб, — крикнул мне кто-то, но за чужими